Строительная горячка

Развалина, ветошь, расщеплявшаяся по всем швам дрызготня из кирпичного сырца или деревянного гнилья, но «своя», не чужая — казалась идеалом для козловского обывателя, выросшего в степи, под знойными лучами солнца, под дождями и ветрами, в присмотре за посевами, в походах за Дон, за Волгу, за Кубань-реку.
После трудов праведных, после мытарств, исполненных невзгод и приключений, козловец отдыхал и телом, и душой в собственном обиталище-особняке, где он сам себе был хозяин.
В то время Козлов представлялся, попросту говоря, городом-деревней, в котором на один мало-мальски сносный каменный дом приходилось 20 и более деревянных не домов и не домиков, а лачужек, поражавших убогостью и некультурностью.
Примерно в 1897 году местный обыватель почувствовал нашествие иноплеменников. Толчок к этому нашествию дало открытие коммерческого училища, устройство театра, преобразование женской прогимназии в гимназию, строительство новых железнодорожных мастерских на несколько тысяч рабочих, возникновение частных банков, появление складов по торговле яйцом и птицей, контор и агентств. Спрос на квартиры увеличивался с каждым годом.
Наезд иноплеменников в Козлов (по-местному «странних людей») привнёс с собой высокие запросы к квартирам и удобствам, коими они должны быть обставлены. Обыватель пробовал ворчать, сердиться, не уступать, но волна нашествия хлестала его неудержимо, и он начал поддаваться.
Примерно с 1901 года козловцы стали свидетелями настоящей строительной горячки. При этом горожане знали, что дома строились не для себя, а под сдачу квартир пришлому элементу. Вопиющая к небесам мерзкая рухлядь ломалась и сносилась, а на месте её складывались благообразные хоромины с большими окнами, просторными комнатами, высокими потолками и клозетами. Словом, Козлов делал крупные шаги в сторону общественной и культурной жизни.
С открытием в Козлове коммерческого училища и театра город стал неузнаваем. «Посмотришь, вечером, в восемь часов, его улицы оживлены идущим в театр народом, когда как год назад в это же время на улицах можно было встретить только будочников, ночных караульных, а в местности, именуемой «Казаками», пьяных буянов с гармошками», — отмечали современники.
«Постройка домов в Козлове не только не сокращается, но даже развивается. Каменные дома в два этажа с намёком на третий растут скорее, чем грибы после хорошего дождя», — отмечала пресса тех лет. Именно в то время на перекрёстках центральных городских улиц впервые появилось около 200 металлических дощечек с крупными надписями их наименований. Так Козлов переживал переход городского быта от семейно-патриархального к общественному.
Необходимо отметить, что на рубеже XIX-XX веков архитектурное обновление затронуло как центральную часть Козлова, так и городские окраины. Однако здесь, на «новых местах», строительство существенно отличалось от мест исторически сложившихся.
И если в центре города было шумно, то здесь, наоборот —ни звука, тишина немая.
Здесь не было названий улиц, поэтому на каждом из вновь построенных домов хозяева прикрепляли огромные таблички с именем хозяев.
По воспоминаниям современников эти дома, построенные наспех, имели земляные полы, низкие потолки и сырые стены. Для жизни эти «хибарочки» были совсем непригодными, поэтому зачастую сдавались внаём непритязательной публике.