Лента новостей
Статья7 мая 2009, 09:22

Скитания Нины Александровны

Когда за спиной вся жизнь, невольно оглядываешься назад. Порой Нине Александровне Воеводиной кажется, что по-настоящему счастливыми были лишь самые ранние годы детства. Тогда она и её сестрёнка Оля были окружены любовью близких и росли в самом красивом городе страны.

ВОЙНА отняла у них всё: мать, бабушку, погибших при обороне Ленинграда отца, дядю, лишила, постылая, и крыши над головой. Сколько лет прошло с той поры, а Нина Александровна теперь уже вместе со своей взрослой дочерью до сих пор скитается по стране. С 2006 года она живёт в Мичуринске, где, не имея постоянной прописки, снимает комнату в общежитии. Очень тяжело на душе блокадницы оттого, что в свои преклонные годы осталась неприкаянной, чужой среди равнодушных к её судьбе людей. И хотела бы, да не может не вспоминать она те годы лихолетья, жестоко поломавшие её судьбу.

Резкий вой сирены разбудил жителей блокадного Ленинграда. От тревожных, гнетущих звуков раскалывалась голова. Необходимо было спешно вставать с постели, выскакивать на улицу и, слившись с объятой ужасом толпой, бежать в мрачное, пропитанное слезами, страхом бомбоубежище. Но раз от раза мчаться куда бы то ни было по неуютным, тёмным улицам казалось всё сложнее и сложнее. И вот настал тот день, когда у ослабевших от голода девятилетних сестёр-двойняшек и их измождённой мамы не нашлось больше сил да и желания тоже искать спасения от бомбардировок не знающего жалости врага.

- Мамуль, пожалуйста, давай останемся, - тихо попросила Нина и получила молчаливое согласие близких. В те страшные минуты подумалось, какая разница, ведь всё равно придётся умирать, так лучше быстрая, чем медленная смерть.

Раздались оглушительные взрывы, сначала с одной, потом с противоположной стороны. В соседнем доме зазвенели лопнувшие стёкла. Ещё раз и ещё загремело, и всё утихло. Сегодня поживём.

До рассвета далеко. Мать, накинув ветхое пальтишко, выходит в едва освещённый тусклым лунным светом двор. Ей предстоит привычная дорога к пункту выдачи хлеба, где, отстояв растянувшуюся на несколько кварталов очередь, она получит заветные 125 граммов на каждого члена семьи. Наконец после нескольких часов ожидания подходит и её черёд. Находящаяся впереди пожилая женщина просит раздатчицу: "Миленькая, выдай мне хлебца сразу на все карточки. Наемся хоть напоследок!". При виде источающего головокружительный аромат бесценного богатства, которое дрожащими руками незнакомка складывала в сумку, у Анны Фёдоровны потемнело в глазах, образовавшийся в горле комок душил, не хватало воздуха. В беспорядочной череде кружащихся в сознании мыслей одна пульсировала особенно настойчиво: взять тоже хлеба за несколько дней вперёд. Пришлось сжать волю в кулак. Мать понимала, что этим обречёт себя и дочерей на неминуемую гибель. Даже те граммы, что им положены на сегодня, они не станут съедать сразу. Сначала разрежут на мелкие кусочки, потом подсушат на времянке и лишь затем, поделив сухарики на несколько частей, начнут их кушать, запивая прокипячённой речной водой.

От улицы Чехова, где в квартире одной из многоэтажек проживали со своей мамой сестрёнки, до Невы недалеко. Девочки, зачерпнув в бидоны студёной не предназначенной для питья водицы, идут домой. Сосредоточенно смотрят под ноги, стараясь не споткнуться о то и дело преграждающие путь мешки с песком и всякий хлам. "Ой!" - Нина инстинктивно зажмурила глаза. Бидончик заплясал. Быстрые струйки побежали по асфальту. Одна коснулась закостеневшей руки лежащей на обочине старушки. Сколько ни видели дети блокады трупов, не могли к ним привыкнуть. "Где-то и наша бабуля так же"… - прошептала Олечка.

Автор:Юлия Голышкина