Слобожане

Долго не мог примириться с районным подчинением моей малой родины, бывшей Заворонежской слободы Козлова-Мичуринска. Все другие-то слободы, а их на окраинах старинного Козлова было целых шесть или семь, давно растворились в общем массиве города. Но, разговаривая с земляками-слобожанами, особенно поколения помоложе, отказался от этой сентиментальной идеи. Зачем нам город, говорят они, с его застарелой бюрократией? У нас в районе, конечно, своей хватает, но она как-то всё-таки ближе, доступнее.

Недавно разговорился с землячкой-слобожанкой Татьяной Николаевной Раковской. Единственное, о чём она сожалеет как жительница бывшей крупнейшей городской слободы:
- Без своего храма наше старинное, ровесник Козлова, поселение, просто деревенька. А была у нас своя церковь во имя Ильи-пророка с двумя приделами. Теперь на её месте решили рынок строить, жителей это устраивает больше, чем постоянно быть зависимыми от города.
По матери Раковская - Кострикина. Уж не родственница ли? Так и есть, но по женской линии, через одну из моих давно покойных тёток. Кострикины вообще заворонежская фамилия. На старом кладбище их до грусти много. Наверное, из одного корня, но ветви разные - Колчановы, Луговых, Соколовы…
Храм - это, конечно, уже другая тема, у меня тоже есть, что сказать на этот счёт. Совсем недавно показали мне карандашный набросок по памяти силуэта слободской церкви - вспомнила и нарисовала какая-то местная жительница из коренных. Значит, сохранилась мысль восстановить Заворонежский храм. Если не на историческом его местоположении, а поискать другое. Ведь два кладбища у села - старое и новое. Вот бы часовню построить, как в Мичуринске сейчас уже достраивается на средства предпринимателя Михаила Корнева. Или в Заворонежском нет своих меценатов?
Мне жаль слободской Ильинки. В ней ведь, как установил по Тамбовскому епархиальному архиву наш краевед Владимир Андреев, венчался Иван Владимирович Мичурин. И я, между прочим, мог бы добавить штришок-другой к тому карандашному рисунку моей неизвестной землячки.
Из горницы дома, где я родился в 1935 году и прожил до переезда в город почти одиннадцать лет, церковь была отчётливо видна. Она ведь стояла как раз напротив, через улицу Поповку (Ленина), сразу после маленькой семилетки, среди могучих тополей (играя в них, мы, пацаны, забегали в церковь, норовя забраться на колокольню по разбитым ступеням), а за тополями - школа Зелёная: так её, давно существующую только на семейных фотографиях, называют и сегодняшние слобожане-заворонежцы.
Только храм я видел уже искалеченным. С центральной луковицей-куполом без креста, свисавшего,.. нет, скорее, повешенного верхней перекладиной на обрывке толстой железной цепи. Цепь эта, когда налетал ветер или гроза гремела, тревожно скрипела об остатки кровли…
Всегда хочется знать историю своей малой родины, даже если она затерялась среди такой громады, как наша Россия. И хорошо, что есть надёжные печатные источники, удовлетворяющие по возможности этот интерес. Одна из таких книг - "Страницы истории земли Козловской". Читаю в ней в главе о строительстве крепости Козлов (1635 год):
"…Вторая линия укреплений Козлова опоясывала городские слободы… Заворонежская казачья слобода, находившаяся на противоположной стороне реки, также имела линию надолб в два ряда длиною 1285 м и небольшой ров. Таким образом, русские мастера создали достаточно мощную линию обороны, способную выдержать длительную осаду".
…Не слишком твёрдая память сохранила воспоминание далёкого детства. На краю слободы, неподалёку от Панского леса, стояла на возвышении Воронова школа, будет в ней одно время, уже при мне, детдом, а прежде, до революции - небольшая обитель Боголюбского монастыря. Рядом - пруд, монахи рыбу в нём разводили. Пруд этот вроде бы, по слободской краеведческой мифологии, не что иное, как древний оборонительный ров. Более отчётливо помню Козловский вал. Я его облазал вдоль и поперёк семи-восьмилетним школьником, а было это уже во время войны, в 42-м. Как палили на валу до позднего вечера костры. Как подбрасывали в огонь ружейные патроны - мы каким-то образом добывали их у солдат зенитного полка. До чего здорово вылетали из костра врассыпную трассирующие пули, прочерчивая цветные пунктиры в небе.
Зенитная пушка стояла у нас на огороде, а зенитчикам родители отдали на постой комнаты дома. Он и сейчас цел, адрес был - улица Ленина, 2 (бюст вождя, белёное каменное изваяние на лугу, сразу за домом). Снова из книги "Страницы истории…":
"…Одновременно строились и полевые укрепления Козловского уезда. Указ о строительстве по проекту военного инженера-голландца Яна Корнелия Козловского вала между Польным Воронежем и Челновой, подготовленный Разрядным приказом 3 марта 1636 года, был утверждён на заседании Боярской Думы. Каждая верста Козловского вала обошлась казне в 500 рублей. Вал одновременно сооружали 950 служилых людей десяти южных городов, а для установки линии надолб привлекались "деловцы" из поместий светских и духовных феодалов, чьи сёла и деревни находились вблизи Козлова… Все работы осуществлялись с 20 апреля по 16 октября 1636 года под руководством градодельца Ивана Андреева. По завершении строительства его длина достигла почти 29 км".
Высота вала первоначально составляла "косую сажень" - 2,5 м. После реконструкции в 1647 - 1662 годах - более 4 метров при ширине до 6 сажень (около 13 м).
Козловский участок Белгородского оборонительного вала, протянувшегося почти на тысячу без малого километров от воронежско-белгородских степей до земель, пограничных с казачьей Запорожской Сечью, стал существенной преградой ногайским разбойничьим набегам на центральную Русь, её столицу - Москву. Тамбовский участок будет насыпан только год спустя.
Кстати, о казаках.
То, что Заворонежская слобода была поселением казачьим, я достоверно узнал только с появлением сравнительно недавних письменных краеведческих источников. Зато о казачьих корнях своего отца и всего его фамильного корня Кострикиных (по-уличному - Колчановых) осведомлён был с младенческой поры. На стене в горнице висела у нас увеличенная фотография деда Гаврилы Ивановича и бабки Анны Петровны.
- С Дона твой предок, - говорил отец. - И его отец с дедом оттуда. Козлов строили во времена царя Михаила Фёдоровича, деда Петра Великого… И дом наш дед по-казачьим традициям артельно ладил…
Для Константина Гавриловича Пётр Первый был любимым историческим персонажем, а в нашей маленькой домашней библиотеке запомнилась мне и читана была одной из первых ещё в дошкольные (читать рано научился) годы книжка "Элементарный учебник русской истории" профессора А.Я. Екименко. Для средне-учебных заведений и высших начальных училищ. Издание пятое, с 46 рисунками и 5 раскрашенными картами"…

Васнецовские "Три богатыря" на обложке, титульный лист хохочет живописными запорожцами с картины Ильи Репина, под запорожцами выходные данные: "Издание Я. Башмакова и Ко, Петроградъ, 1916 год. Цена в переплёте - 90 копеек". Изрядно потрёпанный томик имел экслибрис - "Из книг Константина Мефодьевича Криволуцкого". А ведь это фамилия козловского живописца Сергея Ивановича Криволуцкого.
Как и все отцовские книги, а среди них и уникальное сегодня Собрание сочинений Александра Пушкина в одном томе, вышедшее в 1937 году, сгорел этот учебник при пожаре осенью 1945 года. Отцу он куплен был дедом, ещё когда младший из сыновей Костя ходил в школу. Задумка была семейная: определить его в Козловское коммерческое училище. Туда поступали выдержавшие вступительные экзамены дети железнодорожников: Гаврила Иванович работал стрелочником на станции Козлов, жалования хватало и на плату за учение. Закончит знаменитое училище будущий русский-советский художник Архипов, сын паровозного машиниста. А отцу не повезёт: известные события 1917 года поставят крест на мечте деда. Козловское коммерческое закроют, чтобы в 1920-м приспособить замечательное здание учебного заведения под институт политпросвета. Отец поступит в него в 1921-м и будет учиться до смерти деда, скоропостижно скончавшегося от холеры в следующем, 22-м году. Большая семья осталась без средств, надо было работать.
Ещё о казачьей Заворонежской слободе. Это уже из семейной легенды.
Конец лета 1919 года. Гражданская война. Козлов впервые за время своего существования на карте России становится прифронтовым городом. 22 августа Донской 4-й корпус генерала Мамонтова при драматических обстоятельствах прорывается в тылы Красной Армии, на целую неделю, до конца месяца, захватывает Козлов, учиняет в городе грабёж и расправу над представителями местной большевистской власти.
Заворонежскую слободу казаки-донцы не тронули, наверное, признали своими по крови и истории. Мой родительский дом, тогда один из "справных", к тому же в центре слободы и под боком Большой тамбовской дороги, облюбовал какой-то военный казачий чин со своим отрядом. Тут и произошла эта история с моим отцом, двенадцатилетним тогда подростком. Словно сорока, заворожённый блеском казачьей шашки командира отряда, он умыкнул её и спрятал в амбаре. За что разоблачённый был крепко высечен дедом Гаврилой. И согласно легенде заслужил своеобразную похвалу обворованного казака:
- Добре, хлопец, если не скурвишься под красными, казаком станешь…
Поздней осенью 1942 года отец, директор Мичуринского горпищекомбината, возглавил колонну с продовольствием для Брянского фронта. Машины с грузом были атакованы немецкими бомбардировщиками. Отца выбросило взрывом из кабины на дорогу под колёса следовавшей сзади полуторки. Константин Гаврилович после госпиталя, с незажившим ещё переломом тазовых костей, полгода отправлялся из дома на работу на приезжавшей за ним комбинатовской бричке на резиновом ходу. Отца усаживали в неё на носилках…
Ещё из разговора с моей землячкой и родственницей Татьяной Раковской. О работе. Она в допенсионном возрасте, а традиционно привычное место работы для сотен слобожан - спиртзавод, двести лет назад построенный на границе Козлова и Заворонежского, остановлен. Тут и проходили последние трудовые годы Татьяны Николаевны. Отец её, начальник электроцеха Николай Васильевич Бельянинов, до сегодняшнего экономического краха всегда более чем благополучного предприятия, не дожил - умер раньше.
- Говорят, обанкротился завод. Даже, будто бы, обанкрочен, как это сейчас в России сплошь и рядом. Он - товар, ищут купца с хорошими деньгами. Да что-то долго не находится такой…
…К Мичуринскому спиртовому заводу с его 200-летней историей и у меня свой, можно сказать, фамильно-биографический интерес. Кажется, и теперь, жизнь спустя, доносится до меня, мальчишки, всепроникающий тенор (ПРЗ гудел басом) спиртзаводского гудка. Там начинал мой отец. Там трудился кто-то из его старших братьев, племянники. Сюда придут после Победы мужья моих двоюродных сестёр-учителей.
И мою память ещё не отшибли крутые рыночные события моей активной журналистской поры. Разве не из Мичуринского экспериментального спиртового завода-лаборатории НИИ спиртовой и бродильной промышленности СССР, остававшегося тогда едва ли не единственным действующим предприятием города (трубы остальных уже давно не дымили), поступали налоги в казну? Он производил тогда путём дисцилляции, перегонки по самой современной для того времени технологии с качеством высшей очистки, из исходного сырья, зернового сусла, тот самый действительно национальный напиток - русскую хлебную водку, известную с незапамятных времён во всём мире. Не забыл я, как за водкой "Вечерний Мичуринск" и другими, ставшими популярными марками, приезжали мои родственники и знакомые москвичи.
Старинный завод - банкрот. Опустели его цеха. Найдётся купец - запустит без больших проблем - площади и оборудование (рассказывают мне знакомые безработные спиртзаводчане) в рабочем состоянии.
…Родные улицы слободы - Поповка, Жидковка, Слободка, Решетовка, Возделиновка - эти и другие старые, полузабытые названия напомнят мне коренные заворонежцы, когда будем вспоминать прошлое слободы. И разглядывать старые семейные фотографии. Вот воистину исторический снимок: группа вооружённых бойцов в форме классической для красноармейцев эпохи Гражданской войны - будёновки, ремни, шинели с треугольными знаками отличия на воротниках. Крайний справа - мой земляк Шеин, муж одной из тёток Татьяны Раковской. Вот военный лётчик, ордена, фронтовые погоны с маленькими звёздочками, Иван Кострикин. Выпускник мичуринской школы №18, он сел за штурвал боевого самолёта с выучкой курсанта аэрофлота. После Победы полковник Иван Яковлевич Кострикин закончит Военно-воздушную академию им. Юрия Гагарина, останется в ней преподавать историю. Брат Дмитрий погибнет под Кёнигсбергом. Вот сестра Анна, моторист-заправщик боевых самолётов, пройдёт со своим крылатым полком всю войну. Живёт в Мичуринске, ей сейчас 90 лет…
…Слобожане - однофамильцы, когда-то, может быть, разные ветви одного корня, скорее всего - казачьего. Ведь, снова повторяюсь, земля, против крепости Козлов, на левом берегу реки Лесной Воронеж, как сказано в документах и показано на картах-схемах ХVII века, обустроена и заселена была выходцами с Тихого Дона, вольными казаками.
Как-то разговорился я с ныне покойным Борисом Константиновичем Пановым, известным на Тамбовщине писателем-прозаиком, в ту пору - редактором районной газеты "Знамя Октября" (сейчас "Наше слово"). Он только что вернулся из отпуска.
- Не поверишь, - рассказывает, - встретил в родных мне воронежских степях деревню, добрая половина которой - Кострикины. Вспомнил тебя, заворонежского, и полюбопытствовал у стариков: откуда они? Объяснили: когда Пётр Первый затеял Азов воевать и начал для этого строить галерную флотилию, наши предки под Козловом жили, вот несколько семейств Кострикиных и двинулось, куда он поманил доброй работой и землёй…
Я потом уточнил версию воронежских однофамильцев по хронологии истории России. Скорее всего, дело было не при Петре, а раньше, царе первенце Алексея Михайловича - Фёдоре Алексеевиче (1676-1682). Тогда стрелецкая пехота с воды, а казаки берегом прорвались к Азовскому морю и вынудили Крымского хана свернуть все свои наступательные операции на Русь и перейти к обороне. Так впервые для России война развернулась на чужой территории. Это было событием исторического значения.
…Читаю один из номеров "Мичуринской правды". В ней о значительном, думается, событии в современной истории не только Мичуринска, но и всего нашего Центрального Черноземья: недавнем успешном завершении историко-краеведческого перехода от села Старотарбеево до Азова, совершённого энтузиастами-мичуринцами. Им аплодировали представители властей, первые лица Тамбовской, Липецкой, Воронежской, Волгоградской, Ростовской областей. Мичуринское же руководство красноречиво промолчало. Ну, не интересна и неуместна им эта самодеятельность, когда всё должно исходить, откуда и как положено. Таков местный стиль.
А для родной моей малой родины это вместе с вёслами и парусами любовно восстановленного струга ХVII века погружение в наши реки и Азовское море стало хорошей полнозвучной рифмой и к скромной истории Заворонежской слободы. Пусть вот уже целую мою жизнь обозначенной на карте Тамбовщины - селом.