У нас только сад...

Местные краеведы Мичуринска, как, впрочем, и все остальные патриотично настроенные к своему городу граждане, буквально озабочены поиском всевозможных находок и открытий, связанных с жизнью великого Ивана Владимировича Мичурина. Автор этих строк не исключение. Нашёл, как говорится,
делюсь! Но перед этим хотелось бы немного поманежить читателя, так сказать, задать задачку-ребус: кто же автор приведённого ниже фрагмента одного из литературных произведений, а также - кому оно посвящено? Небольшая подсказка. Когда создавался этот рассказ, Мичурину перевалило за сорок, и он был уже известным садоводом. Ответ-пояснение - в конце статьи, а пока текст более чем столетней давности.

"Каких только тут не было причуд, изысканных уродств и издевательств над природой! Тут были шпалеры из фруктовых деревьев, груша, имевшая форму пирамидального тополя, шаровидные дубы и липы, зонт из яблони, арки, вензеля, канделябры и даже 1893 из слив - цифра, означавшая год, когда он впервые занялся садоводством. Попадались тут и красивые стройные деревца с прямыми и крепкими, как у пальм, стволами. И только пристально всмотревшись, можно было узнать в этих деревцах крыжовник или смородину.
Она взяла его под руку.
- Спасибо, Андрюша, что приехали. У нас неинтересные знакомые, да и тех мало. У нас только сад, сад, сад - и ничего больше. Штамб, полуштамб, - засмеялась она, - апорт, ранет, боровинка, окулировка, копулировка… вся наша жизнь ушла в сад, мне даже ничего никогда не снится, кроме яблонь и груш.
Но вдруг он прислушался и, сделавши страшное лицо, побежал в сторону и скоро исчез за деревьями.
- Кто это привязал лошадь к яблоне? - послышался его отчаянный душераздирающий крик. - Какой это мерзавец и каналья осмелился привязать лошадь к яблоне? Боже мой, боже мой! Перепортили, перемерзили, пересквернили, перепакостили! Пропал сад! Погиб сад! Боже мой! Замотал, подлец, вожжищи туго-натуго, так что кора в трёх местах потёрлась… Повесить мало!
- Сад, говоришь… Это не сад, а целое учреждение, имеющее высокую государственную важность, потому что, так сказать, ступень в новую эру русского хозяйства и русской промышленности… Весь секрет успеха не в том, что сад велик, а в том, что я люблю дело - понимаешь? - люблю, быть может, больше, чем самого себя. Ты посмотри на меня: я всё делаю сам. Я работаю от утра до ночи. Все прививки я делаю сам, обрезку - сам, посадки - сам, всё - сам. Когда мне помогают, я ревную и раздражаюсь до грубости. И вот что я тебе скажу, друг любезный, первый враг в нашем деле не заяц, не хрущ и не мороз, а чужой человек.
- Папа и статьи пишет, - сказала она. - По-моему, великолепные статьи. У одной было заглавие: "О промежуточной культуре", у другой - "Несколько слов о перештыковке почвы под новый сад", у третьей - "Ещё об окулировке спящим глазком" - и всё в таком роде. Но какой непокойный, неровный тон, какой нервный, почти болезненный задор! Вот статья, кажется, с самым мирным заглавием и безразличным содержанием, говорится в ней о русской антоновской яблоне. Но как начинает он её! "Пусть выслушают и другую сторону", "умному достаточно", а между этими изречениями целый фонтан разных ядовитых слов по адресу "учёного невежества наших патентованных гг. садоводов, наблюдавших природу с высоты своих кафедр, или г. Гоше, "успех которого создан профанами и дилетантами", и тут же сожаление, что мужиков, ворующих фрукты и ломающих при этом деревья, уже нельзя драть розгами.
- Да, она сад любит и понимает. Может, это эгоизм, но откровенно говорю: не хочу, чтобы она шла замуж. Боюсь! Тут к нам ездит один ферт со скрипкой и пиликает; знаю, что она не пойдёт за него, хорошо знаю, но видеть его не могу! Вообще, брат, я большой-таки чудак.
Из-за того, что лето было жаркое и сухое, понадобилось поливать каждое дерево, и ещё появилась во множестве гусеница, которую и сам хозяин, и его дочь, к омерзению гостя, давили прямо пальцами… при всём том нужно было уже принимать заказы к осени на фрукты и деревья и вести большую переписку…".
Ну и кто осмелится сказать, что это не о нашем Иване Владимировиче? Кстати, садовника в этом, так сказать, Эдеме Чехов назвал тоже Иваном. Вот я и проговорился. Да, да. Антон Павлович Чехов. И его рассказ "Чёрный монах". Год написания 1893-й. Навеяно ли тут что нашим Мичуриным, я не знаю. Чехова тоже не спросить. Может, на эту тему уже были какие изыскания и автор ломится в открытые двери? Автор апеллирует как к профессионалам-краеведам, так и просто к читателям, которые по большому счёту и есть наше всё! Жду.