Волны памяти

...Когда 27 декабря 1831 года трёхмачтовый барк "Бигль" покинул рейд британского Девонпорта, ни его 26-летний капитан Роберт Фицрой, ни 22-летний натуралист Чарльз Дарвин, да и никто из остальных 73 человек команды не подозревал, что на корабле притаился "заяц". Непрошенный и никем не замеченный пассажир без особых затруднений пересёк бурную Атлантику, вывернувшую нутро у восьмерых юнг, трёх дикарей-огнеземельцев и "сухопутного" ботаника Дарвина, целым и невредимым вышел из рискованных экспедиций по Южной Америке, избежал солнечного удара на раскалённых Галапагосах и стрел туземцев в Австралии и Новой Зеландии, выдержал южноафриканское сафари и в полном здравии вместе с Дарвином 2 октября 1836 года сошёл с корабля в Фалмуте. Тяжкое пятилетнее кругосветное плавание, разорившее капитана Фицроя, закончилось. Дарвин на всю свою долгую жизнь превратился в ходячую развалину после укусов бенчуки - жутких чёрных пампасских клопов. Пассажир-невидимка, однако, ничуть не пострадал и не постарел: как и в начале плавания, он оставался 12-летним мальчишкой, учеником 5-го класса "А" средней школы №1 города Мичуринска.
Всё просто: "зайцем" на "Бигле" плавал я - по страницам восхитительной книги Н.Н. Плавильщикова "Гомункулюс", которая уже тогда, в далёкие восьмидесятые, была настоящим раритетом. Едва ли я узнал бы о ней и тем более прочитал, если бы мне не дала её Валентина Анатольевна Кременецкая, наш классный руководитель и учитель биологии. Она приметила моё увлечение историей и предложила сделать доклад о знаменитой кругосветке "Бигля". Я настолько сжился с героями экспедиции Фицроя и Дарвина, что вполне ощущал себя её участником. Так у меня появилось новое пристрастие - к литературе о путешественниках и первооткрывателях.
У каждой черты, особенности сформировавшейся личности есть свой первоисточник. В течение жизни мы испытываем влияние многих людей. Валентина Анатольевна уберегала нас от плохого. В своих учениках она не только поощряла склонность к серьёзной естественно-научной литературе, но делала гораздо большее - влияла на становление их характеров. Преподаватели обычно "воздействуют" на "подопечных" нудно и бессмысленно - нотациями и нравоучениями. Валентина Анатольевна не пользовалась этими сомнительными методами. Она старалась пробудить в нас заинтересованность, осознанность и ответственность, учила нас самим отвечать за свои поступки.
Я много раз слышал, что биология - "девчачья" наука. Тот, кто так говорит, никогда не был в нашем кабинете № 40, на уроках у Валентины Анатольевны. Кабинет - её детище - поглощал вас сразу буйной зеленью десятков карликовых и гигантских цветов и необычайно свежим, лёгким воздухом зимнего сада, красочными стендами и яркими географическими картами. А если бы вам удалось побывать в лаборатории, вы поняли бы, какой коктейль эмоций клубился в душе у первых посетителей петровской Кунсткамеры: там мутными, бесстрастными глазами из спирта своих банок-саркофагов на вас взирали препарированные крысы, мыши и лягушки, под потолком притаились чучела птиц, будто изготовившиеся клюнуть зазевавшегося гостя в макушку, а из-за шкафа вам, как после долгой разлуки, радостно улыбался щербатым ртом скелет - настоящий, нашего вида. Весьма колоритным было и висевшее на стене выпуклое изображение человеческой утробы в разрезе. "Девчачья" наука, говорите?!
А думаете, не интересно было готовить доклады о том, как в Средние века алхимики вслед за Парацельсом пытались "получить" искусственного человека - гомункула, как постигал тайны кровеносной системы Уильям Гарвей, как Карл Линней ухитрился уместить весь живой мир в чёткую систему своей классификации? Неужели какой-нибудь мальчишка пропустит мимо ушей историю изобретения и первого массового использования - в наполеоновской армии - консервов, не восхитится чудесами метода корреляции (когда по нескольким косточкам восстанавливается внешний облик животного) Жоржа Кювье и его же грандиозной теорией катастроф?! Мы восхищались, загорались, читали, думали, фантазировали, а позже всем классным "коллективным разумом" бились над решением задач по генетике - благодаря Валентине Анатольевне.
У большинства школьников образно-познавательная часть уроков природоведения, ботаники и зоологии ограничивается рассматриванием иллюстраций в учебнике. У нас всё было по-настоящему, как у "всамделишных" естествоиспытателей. Вместе с Валентиной Анатольевной мы ходили на "полевую практику" на реку и в парки, собирали плоды и травы, определяли их видовую принадлежность, в бинокль старались разглядеть притаившихся в кронах деревьев птиц. Часто Валентина Анатольевна "вытягивала" нас в ЦГЛ, там мы собирали гербарии на чудесном лугу, утоляли жажду ключевой водой из знаменитого источника, восхищались диковинными растениями ещё ухоженной, не разорённой тогда оранжереи. Такие радостные, яркие моменты запоминаются на всю жизнь. Бывая в ЦГЛ сейчас, невольно впадаю в уныние от несовпадения видимого с детскими воспоминаниями…
Прошло почти двадцать лет, как я окончил школу, но не забыть тот высокий интеллектуальный и эмоциональный подъём, что отличал уроки Валентины Анатольевны. Кажется, много позже я разгадал один из её секретов: если ты хочешь, чтобы твоё дело увлекло других, увлекись им сам. Преподаватель - первооткрыватель своей дисциплины для учеников, но он должен удивить новыми знаниями сначала себя, потому что лишь непередаваемое, радостное самоощущение исследователя увлекает за тобой других. Сейчас это называют харизмой. Валентина Анатольевна умела увлечь, недаром после девятого класса, когда нужно было выбирать профиль обучения на два оставшихся года, весь наш класс выбрал химико-биологический уклон и в полном составе пошёл к ней. И большая часть моих одноклассников стала затем учителями (биологами и химиками) и врачами. Я - одно из немногих исключений, но увлечённость неисчислимыми ликами природы осталась со мной.
В прекрасный осенний праздник - День Учителя - я хочу поздравить глубокоуважаемую Валентину Анатольевну Кременецкую и возглавляемый ею педагогический коллектив. Ведь наша жизнь разбегается после школы по разным путям-дорожкам - торным и тупиковым - в зависимости от того, кто, чему и как нас учил. Я желаю своим Учителям здоровья, творческого задора, уюта, благополучия и достатка дома и душевного комфорта на работе. А учеников прошу беречь и ценить своих педагогов. Самое обидное для них - гнетущее ощущение напрасно потраченных сил от неблагодарной работы с пустотой.