Язык есть исповедь народа…

(Окончание. Начало в № 78)

Правда о великом
и могучем

В 9-й школе её заметили скоро. Не могли не заметить. На её уроках преображались ученики, ей не надо было кричать, призывать к порядку угрозами, жалобами родителям, она справлялась сама тактом, теплотой, вниманием. Они поражались глубиной её знаний по литературе, умением растолковать, казалось бы, самое трудное и непонятное.
Бывает, у одного учителя уроки литературы проходят на подъёме, а на русском зевают. У неё же работают наперебой, разбирают слово по составу, находят корень… «Недаром, - говорит она, - Козьма Прутков призывал: «Зри в корень»… И начнёт рассказывать и о старославянских формах слов, и о древнерусских грамматических изменениях, а попутно и о том, что Козьма Прутков вовсе и не Козьма, а три писателя соединились в одном, а один из них, А.М. Жемчужников, имеет отношение к нашему краю. «Но об этом кто-то из вас пожелает подготовить доклад…», - обратится к классу, и желающих хоть отбавляй.
И вспомнит Вера Константиновна свою наставницу по университету, тихую и глубокую, как Волга, известного на всю страну профессора Кретову, которая не уставала цитировать И.С. Тургенева и убеждать на примерах, что основу всего литературного богатства составляет «наш великий, могучий, правдивый и свободный русский язык».
И для её питомцев язык становится не оторванным ни от литературы, ни от культуры, ни от народной жизни. Это наше национальное богатство, достояние. Не потому ли на уроках русского языка они охотно говорят о Н.С. Лескове и С.Н. Сергееве-Ценском, И.С. Тургеневе и А.П. Чехове, а на литературе - о тонкостях, достоинствах, красотах языка, его лексическом богатстве, синтаксическом разнообразии, метафорической глубине - словом, о стиле писателей…

Да, это Пушкин!..

Она давно обратила внимание на пушкинскую синтаксическую конструкцию из «Капитанской дочки»: «Лошади тронулись, колокольчик загремел, кибитка полетела». Лингвисты любят приводить этот пример в качестве образца простоты и прозрачности бессоюзного сочинения.
Да, три самостоятельные синтагмы (т.е. законченные синтаксические единицы) составляют параллелизм из трёх простых нераспространённых предложений. Казалось бы, проще некуда. Но она умела погрузить учеников в глубину этой, на первый взгляд, воздушной архитектоники. Сочинённость, самостоятельность каждой части лишь видимая, объясняемая бессоюзием.
- Но попробуйте переставить эти части - не получится, за обычной последовательностью скрывается строгая обусловленность, зависимость каждой последующей синтагмы от предыдущей: колокольчик не загремит, пока не тронутся лошади, и уж тем более не полетит кибитка…
Обратит внимание учитель и на то, какой незаметной метафоричностью наполнены простые глагольные сказуемые: лошади не двинулись, а тронулись, колокольчик не зазвенел, а загремел, кибитка не покатилась, не заскользила, а полетела.
Это Пушкин! Не только в стихах, но и в прозе, в журналистских статьях, даже в его письмах мы не найдём ни одного словесного штампа, расхожего выражения и уж, конечно, непотребного слова.
И поведёт Вера Константиновна разговор о необходимости овладения чистотой родного языка, не только письменной речью, но и устной орфоэпией, вспомнит труды тамбовских лингвистов, профессоров В.Г. Руделева, А.Л. Шарандина, Н.Г. Блохиной.

Беседы об Эртеле

С ней приходилось мне беседовать не однажды и о нашем земляке, писателе-народнике Александре Ивановиче Эртеле. Ныне подзабыли о нём, а какой это был знаток народного языка, чуткий стилист! Его роман «Гарденины» можно сопоставить разве только с «Анной Карениной» Л.Н. Толстого, «Деревней» И.А. Бунина, «Дворянским гнездом» И.С. Тургенева. Ещё бы, недаром сам Лев Толстой в предисловии к роману отметит «удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык». А мы знаем, яснополянский гений скуп был на оценки, слов на ветер не бросал.
А.И. Эртель, на заре своей юности служивший конторщиком в имении Охотникова под Усманью и напечатавший «Письма из Усманского уезда», оставил здесь добрую память. И Вера Константиновна школьницей интересовалась этим фактом, как и творчеством писателя… А не повлияло ли это обстоятельство на выбор профессии?
Напрашивается интересная аналогия и с моими впечатлениями. В ясные солнечные дни из высоких окон нашей Весёловской школы, располагавшейся в здании бывшей церкви, была хорошо видна на горизонте, на окраине соседнего села Александровки аллея высоченных тополей, по преданию, посаженных самим А.И. Эртелем, служившим здесь управляющим имением помещика Хлудова на рубеже веков. Ветер трепал кроны деревьев, а они волновали душу, пробуждая смутные предчувствия будущего…
Не потому ли в начале пятидесятых мне приходилось записывать воспоминания о писателе старожила села Любвино Конюшихина Никанора Павловича, как управляющий с женой в карете объезжал сёла: Весёлое, Любвино, посёлки: Новое село, Кончановку, Кочетовку, Волковку, Абессинию, Южную Америку, Раёвку… Жена лечила больных, а Эртель беседовал с детьми, награждая за остроумные ответы сладостями…
Немало было и других тем для наших бесед, например, общие судьбы наших городов, Усмани и Мичуринска, писателей-земляков, краеведение. Мы с Н.М. Сухоруковым выпускали краеведческие сборники «Козловъ - Мичуринск», а Сухоруков, выпускник 9-й школы, был одним из её талантливых учеников…

Все дороги ведут
в пединститут

С первых дней пребывания в школе Вера Константиновна подружилась с филфаком пединститута. Как не подружиться, если вместе выступают на секциях словесников, проводят олимпиады школьников, если её постоянно просят дать открытые уроки для студентов и обеспечить руководство практикой старшекурсников.
Профессор Вера Васильевна Бабайцева часто приглашает её для передачи опыта студентам, увлекает научной работой, и полный переход на кафедру русского языка МГПИ осуществляется как бы сам собой, вполне естественно.
Должность ассистента, низшая в карьерной иерархии вуза, её нисколько не смущала. Другие смотрели на научную степень как на корону, с которой, перефразируя Л. Толстого, можно красоваться, или как на корову, которую можно доить, она же, по привычке, днями пропадает в школах, на занятиях по методике преподавания русского языка, на заседаниях кафедры и Учёного совета; вечерами проверяет курсовые и дипломные работы, конкурсные работы школьников и, конечно же, изучает научные журналы, монографии, труды учёных-лингвистов.
К студентам она относится с распахнутой душой, внимательно, предупредительно, участливо, ничем не выдавая какое бы ни было превосходство.
Не потому ли и у студентов, выпускников, учителей и учащихся школ она заслужила чуткое и внимательное отношение. Будучи приглашённым на слёт выпускников МГПИ в Киргизии в 2000-м году, я всюду слышал: обязательно передайте благодарность Вере Константиновне…
Вспоминают многих: Н.И. Кулакову, В.И. Козырева, А.А. Земляковскую, Е.Л. Пилипюк, И.В. и Т.А. Чекуновых, В.Е. Андреева и непременно - Орлову…
А диссертация? Помню, в бытность аспирантами вместе с другом А. Словягиным мы наблюдаем картину: в начале учебного года соискатель прикрепляется к школе, проводит входное тестирование, выявляющее, например, уровень грамотности, в конце же года получает итоговое тестирование и делает желанные выводы. А если провести опыт за два-три года, то динамика налицо, итоги будут неоспоримыми…
Так ведь это выводы по чужому опыту, при чём тут соискатель и при чём наука. А Вера Константиновна всю жизнь вкладывает душу в каждую тему, в каждый урок, в каждого ученика, у неё в руках такой богатейший экспериментальный материал.
Говорят, экспериментального материала и научных обобщений Мичурина хватило бы на триста докторских диссертаций. Посмею провести аналогию: вот и у В.К. Орловой материала, пусть не на триста, а на десяток не только добрых кандидатских, но даже и докторских.
«Эк хватил», - удивятся, прочитав эти строки, мои знакомые. Основываюсь на фактах. Ещё работая с 1954 по 1964 год в Долгоруковской средней школе, куда приехала по месту назначения мужа Александра Михайловича, выпускника Воронежского мединститута, Вера Константиновна добивалась ощутимых результатов, вошедших в золотой фонд знаменитого липецкого опыта учителей. Вызывает гордость, что обобщил этот опыт в монографиях выпускник МГПИ 1960 года Владимир Ефимович Тонких, долгие годы работавший начальником управления образования и культуры Липецкой области.

Труды и тезисы

Ещё в 1973 году в Москве, в издательстве Научно-исследовательского института школ Министерства просвещения РСФСР вышло пособие по факультативному курсу «Явления переходности в системе частей речи», в котором раздел написан В.К. Орловой. Печатает она и в Тамбовском научном сборнике «Грамматические классы слов» солидную статью «Комплексный подход к изучению частей речи в школе».
А на итоговых научных конференциях института на её доклады собирается едва ли не всё городское сообщество словесников. И по итогам - обязательные публикации в сборниках. Некоторые приходилось редактировать и мне. Но какое это счастье - готовить к печати её тезисы или статьи, с какой трепетностью и любовью они написаны! С удовольствием перечитываю её статьи в сборнике «Формирование у учащихся репродуктивной и продуктивной мыслительной деятельности в процессе изучения русского языка». Неполных две странички тезисов, а какая глубина! И даже эпиграф из П. Вяземского: «Язык есть исповедь народа, его душа и быт родной», и далеко идущий, логически обоснованный вывод: «Именно коммуникативно направленное обучение родному языку будет способствовать комплексному формированию личности - её образованию, культуре, воспитанию».
Каждый тезис говорит о том, что рядом с нами жил незаурядный человек, не медь звенящая и не кимвал звучащий, а Человек с горячо любящим большим сердцем… Именно так оценивали в разговоре со мной многие, знавшие её: В.И. Козырев, Г.А. Баудер, А.Ю. Объедков, Н.В. Черникова, Н.И. Кулакова…
Чеховский афоризм о том, что «в человеке всё должно быть прекрасно», приложим и к В.К. Орловой. Именно такой она и осталась в памяти детей и внуков, учеников и сослуживцев.
Именно такой - красивой, умной, внимательной, предупредительной, любящей людей, наш родной русский язык, нашу Россию, народ - она и осталась в моей памяти.