Перед рассветом

Жизнь Василия Кубанёва в Мичуринске была активной и разнообразной. Кроме занятий в школе он посещал литературный кружок, на зимних каникулах побывал в Ленинграде.
Друзья-ровесники Василия редко заходили домой к Кубанёвым. Из них сестра Мария Михайловна позже познакомилась с Тасей Шатиловой и Сашей Ткачёвым. В доме, где жили Кубанёвы, его ровесников не было.
С Тасей Шатиловой, которая училась на рабфаке, Вася познакомился благодаря тому, что она была юнкором «Мичуринской правды», а Вася после встречи с редактором газеты Алексеем Васильевичем Гребенниковым, которому показал свои стихи, получил задание: попытаться собрать литературную группу в редакции, посетить литературные кружки, в том числе кружок при заводе имени Ленина.
Литработник редакции газеты «Мичуринская правда» Иван Иванович Воронцов:
- В школе № 1 преподаватель математики Владимир Дмитриевич Стариков очень был увлечён поэзией Владимира Маяковского и своими рассказами о встречах с поэтом сумел привить ученикам интерес к его творчеству. В результате Василий Кубанёв начал наряду с пушкинским и есенинским стихосложением осваивать новую манеру стихотворства. Стариков посоветовал ему прийти в редакцию. А меня просил провести его к редактору.
Алексей Васильевич Гребенников (ответственный редактор «Мичуринской правды»): - Иван Иванович предупредил меня об этом мальчике, признавшемся в стихах:
«Я уже не ходил под стол,
Но к ямбам, привыкшей с начала роста,

Не думал, что можно писать о простом
Так увесисто, жарко и просто.
Стихи его вошли, как живые
В мир неширокий мой,
А его самого я увидел впервые
В газете с траурной каймой».

* * *
ИДУТ В НАСТУПЛЕНИЕ СТРОКИ

Летом 1938 года семья переехала в Давыдовку. Возможно, из-за отцовского желания переменой места внести в успокоение поведения брата. Кубанёвы не успели освоиться в новом месте, как отец, сославшись на необходимость отвезти в область бухгалтерский отчёт, уехал гораздо дальше - в Таганрог «на заработки». Такие отъезды были и раньше. Возможно из-за тревожности за то, что отец был «беглым» ссыльным. Вася пытался устраиваться на работу в Давыдовке. Но его здесь слишком мало знали. Единственное памятное событие в отсутствие отца была просьба к маме найти какую-то гадалку-цыганку, которая была известной в Давыдовке предсказательницей. От неё брат услышал, что его ожидает ранняя смерть.
За поддержкой и успокоением Вася уехал в Острогожск, где были и друзья по школе, и знакомые взрослые. Ему помогли найти частную квартиру над оврагом в Лушниковке. Домик, где сдали ему комнату и кухоньку с общим коридором от хозяев. Его приняли на работу в редакцию местной газеты. Так на свои плечи он взял заботы о семье. Мама устроилась чернорабочей на Mотороремонтный завод, а Марию приняли в третий класс.

С утра занятия в школе, мама на работе, Вася в редакции. Днём Маше доверили ходить в город за борщом и хлебом в столовую на улицу Крамского, вечером мама топила печку голландку, собирались вместе, затем Вася уединялся в комнате, зашторив дверь, а сестра с мамой укладывались на кухне рядышком с печкой. Вася по ночам что-то читал, писал. И однажды услышал стон сестры. Оказывается мама рано закрыла трубу и они обе угорели. Прасковья Васильевна пыталась вынести дочь в сенцы, но обе упали. Вася разбудил хозяйку, и девочку отливали холодной водой. Так они зимовали. А весной возвратился отец. Его приняли в «Заготзерно» и дали квартиру на улице Крамского. Несмотря на привезённые из Таганрога заработки, отец опять подрабатывал (сверх обычной бухгалтерской работы) тем, что переплетал документы по заказу разных контор, а с мамой в выходные мастерил чемоданы из фанеры на рынок. Мама вела домашнее хозяйство. Жизнь вошла в привычные «рамки». Вася из-за финансовых проблем так и не поступил ни в литературный, ни в сельскохозяйственный институты, как мечтал в школьные годы. Нужно было заботиться о семье.

* * *
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. А уже 23 июня «Новая жизнь» опубликовала статью Кубанёва «На наших плечах судьба человечества!» Это оказалось верным до сих пор. А Василий прочувствовал это ещё до начала войны. В стихотворении «Я заболел» (1939 г.) он сказал:
Только теперь прояснело мне это,
Широкому сердцу стены узкие.
Ты читала сегодня газету:
Париж ещё французский.
Та же тревога за судьбы мира звучала в его душе после просмотра фильма «Александр Невский» и вылилось в вопрос:
А что ты сделал, чтобы защитить Родину?
Так появились стихи:
Ты думаешь мне каска не к лицу,
И плотная шинель не по плечу?

С этой тревогой он давно просился в армию, но его по состоянию здоровья не брали. И после его заявления 22 июня 1941 года об отправлении на фронт военком сказал:
- У тебя зрение - левый глаз - 80 процентов, а правый - 20. Как стрелять будешь?
- 80 и 20 - получается 100 процентов, - пошутил Кубанёв, и до 14 августа ежедневно ходил в военкомат, пока со слов сестры Марии Михайловны, не направили его в Борисоглебское авиационное училище, учиться на стрелка- радиста. Курсантов эвакуировали в Сибирь, где он и заболел в результате полётов. Шинель в 40-градусные морозы на земле не согревала, а в полёте была стуже вдвое, так как стрелок в отличие от лётчика находился в открытой кабине. После комиссования добирался 13 суток до Острогожска. Окончательно слёг в конце января, после редакционной поездки в район. 13 января 1942 года Василию исполнился 21 год, а в феврале - больничное лечение. Тогда не было лекарств, не хватало врачей. Поддерживала его мама тем, что носила дрова, чтобы топить палату.
- 6 марта 1942 года, - вспоминала сестра поэта Мария Михайловна Калашникова домой к Кубанёвым приехали врачи из госпиталя. Диагноз: абсцесс левого лёгкого. Мама вернулась из больницы вечером и по её напряжённому лицу и выдоху из самой груди: «Вася!» Мария поняла – брата больше нет.

Война обрушила на Острогожск и на них с мамой новые беды: оккупацию, сгоревшую от бомбёжки квартиру, где погибла обширная библиотека поэта, а главное - его первая книга, которую он готовил к изданию, его письма и дневники.

* * *
МОНОЛОГИ БОЛЬШОГО МАЛЬЧИКА

Творческое наследие Василия Кубанёва по крупицам стало собираться лишь после Великой Победы.
Первым, кому пришла мысль о том, что всё, осмысленное Василием, надо собрать, был Борис Иванович Стукалин. Когда был освобождён от оккупантов Острогожск (15 января 1943 года), он отпросился с фронта на два дня, чтобы найти свою маму и брата Серёжу. От них узнал о смерти Василия и разыскал Прасковью Васильевну и Марию Михайловну на улице Авдеевской в доме Марии Дмитриевны Поповой, которая приютила их от голода, нищеты.
Мама рассказала подробно о потере сына, а Марию, окончившую только шесть классов, Борис Иванович спросил:
- Когда Вася вернулся из Орска больным, у него были письма, стихи?
- Были. Две тетрадки!
И по настоянию Бориса Ивановича девочка вспомнила четыре строчки из стихотворения о сосне:
Вверх расти и зеленью цвести -
Это только жизни половина,
Сердце - это ведь не сердцевина,
И попробуй с ним не загрусти.

Он записал это в блокнотик. И ещё записал один отрывок:

Есть такие люди, что от лени,
Как от тени им не убежать.

Он всё это опубликовал уже после войны в 1955 году в сборнике «Перед восходом». Название первого сборника стало пророческим.
Тогда Мария Михайловна рассказала, что брат всё время болезни вспоминал своё пребывание в Орске не только в учебных полётах, но и во время болезни. Удивлялся, что врач его стихи записывал в историю болезни. Возможно, за неимением времени, и может из-за отсутствия бумаги.
Борис Иванович Стукалин ушёл на фронт, а Кубанёвы летом уехали к родным сёстрам отца в Тамбов (отец погиб в 1943 году на фронте).

И только в 1955 году от родных из Воронежа узнали, что по областному радио говорили о Васиной книге. Это помогло им найти Бориса Ивановича.

Третьим адресом и был адрес Саши, которого Марии Михайловне удалось разыскать уже с помощью Ивана Ивановича Воронцова, сотрудника «Мичуринской правды», помогавшего ей в 1956 году в поисках ровесников и друзей Василька.

К сожалению, второй адрес, то есть ленинградского учителя Кошелева не дал находок, так как Владимир Дмитриевич перед кончиной сжёг всё, что у него было - это было во время ленинградской блокады.
Четвёртый адрес обнаружил Николай Сергеевич Гамов во время экскурсии в Москве в музее им. В.И.Ленина. Он спросил у научного сотрудника Таисии Васильевны Панченко о том, чем была вызвана телеграмма, адресованная Ленину острогожскими крестьянами. Она пообещала объяснить после экскурсии, а закончив свою беседу с Н.С. Гаммовым тем, что знала в юности поэта-школьника из мичуринской школы № 1, и показала письма того времени, которые получила от Василька. Борису Ивановичу, приехавшему в Москву, чтобы увидеть и письма и адресата (Тасю Шатилову) Таисия Васильевна дала посмотреть письма, но не отдала, сославшись на то, что сама попробует подготовить книгу о своём друге юности.

Когда Марии Михайловне удалось познакомиться с Т.В. Панченко, они подружились. Таисия Васильевна дала М.М. Калашниковой на два дня почитать письма. Марии Михайловне удалось перепечатать письма на машинке и вернуть вместе с подлинниками Таисии Васильевны первый экземпляр копии, второй передать Борису Ивановичу, а третий - оставить себе. Письмами из Мичуринска был дополнен сборник Василька, подготовленный Б.И. Стукалиным, и издан в 1960 году в Москве, в издательстве «Молодая гвардия». Таисия Васильевна так и не сумела издать их отдельно, хотя дочери передали после кончины матери Марии Михайловне черновые наброски Таисии Васильевны вместе с письмами В. Кубанёва и копиями. Все они были переданы на хранение в личный фонд Василия Кубанёва в Центре документации новейшей истории города Тамбова. Издать их более полно удалось в 2001 году в Тамбове. Назвали сборник «Монологи большого мальчика».