- Татьяна Яковлевна, вы не против, если мы поговорим с вами сначала о прошлом? Когда ещё не существовало «Росинки» и вашей работы в качестве педагога в музыкальной и хореографической школах, а была только молоденькая выпускница Тамбовского музыкального училища имени Рахманинова.
- Нет, не против. Но преподавать-то в музыкальной школе я начала, будучи ещё студенткой музучилища. А вот работать в хореографической стала, действительно, после его окончания...
- Вы студенткой преподавали в школе???
- В 60-годы в Мичуринске для пяти наиболее способных учеников музыкальной школы было открыто вечернее отделение Тамбовского музучилища. Это был своего рода экспериментальный проект, как бы теперь сказали, предполагавший обучение на год дольше (пять лет вместо четырёх), но зато позволявший большую часть времени жить в Мичуринске, а в Тамбов на занятия ездить два-три дня в неделю.
- В числе этой «великолепной пятёрки» были и вы…
- Да, я с отличием окончила школу и стала студенткой училища, учёба в котором мне казалась самым счастливым моментом моей юности. На последнем курсе пришлось подрабатывать. Мама сказала, что нам в семье нужны деньги и мне надо работать. И тут как раз предложение - преподавать в нашей же школе. Я была очень этому рада, втайне даже говорила себе - учителем бесплатно стала бы работать, а тут ещё и деньги платят! Хотя деньги были небольшие.
Помню свой
восторг,
когда мне
предложили
работать
в нашей
музыкальной
школе: «Неужели
это правда?».
А спустя полгода, в сентябре 1968-го, меня пригласили на должность преподавателя общего фортепьяно в хореографическую школу, потом я стала там концертмейстером, заведующей музыкальным отделением, а позже к ним прибавилось преподавание «Истории хореографического искусства». Но при этом продолжала ещё 20 лет работать и в музыкальной…
Надо сказать, что профессии концертмейстера балета тогда не учили нигде. А это достаточно сложная специфика даже для играющего музыканта. Овладевать различными тонкостями приходилось самостоятельно. Ведь чтобы класс выполнял все движения музыкально, нужно иметь с ним внутренний контакт («чувство класса»), чутко улавливать, чего хочет от тебя педагог в каждой конкретной ситуации. Ведь хореография и есть воплощённая в пластике музыка. Мне, конечно, повезло, что я с самого начала работала вместе с Любовью Бендерской. Она необыкновенно музыкальный и тактичный хореограф. Думаю, нам удалось заложить традиции музыкального аккомпанемента в нашей школе.
Ну а музыкальный педагог - это тоже необычайно радостно и интересно: разные дети, разные задачи, разные приёмы - а цель одна: чтобы маленький человечек, не умеющий ничего, через несколько лет овладел азами фортепианной игры и полюбил музыку, и она стала частью его повседневной жизни. Этому подтверждение - мои многочисленные ученики. Кроме того, постоянная атмосфера творчества - внеклассная деятельность (школьный театр «Улыбка», «Осенние музыкальные праздники», внутришкольные детские конкурсы, концерты). Это даёт новые импульсы, новые вдохновляющие моменты. И это прекрасно!
- Как вы решили связать свою жизнь с музыкой?
- Благодаря семье, в которой родилась и выросла. У меня было счастливое детство. Мои родители встретились в нашем городе. Папа -
Яков Иосифович - родом с Украины, после войны приехал сюда. А мама - Глафира Павловна - местная уроженка. Для обоих это второй брак, им было уже под сорок. Первую семью отца расстреляли немцы во время оккупации в Днепропетровске. В последние годы, когда папа ходил на рынок, он никогда не возвращался оттуда без букета для мамы. Вот в этой взаимной любви я и росла.
- И тем не менее, чего было больше: вашего желания или судьба сама привела вас?
- Я не верю в судьбу, я верую в Промысл Божий.
Думаю, что
какие-то
главные события
в жизни
предопределены
свыше.
И если эти события совпадают с желанием самого человека, или он сможет прочувствовать их «сакральность», тогда для него всё может сложиться удачно. Это касается не только профессии. В моём случае её выбором я обязана в первую очередь маме. У неё не было образования, большую часть жизни она была домохозяйкой, но при этом любила музыку, хорошо пела и играла на гитаре. Так сложилось, что она не смогла в жизни заниматься музыкой и вот эту свою заветную мечту реализовала в своих детях. Моя старшая сестра тоже училась музыке и, окончив педагогический вуз (филфак), вела уроки музыки в школе. А у меня это стало профессией и частью жизни. По настоянию мамы было куплено пианино «Аккорд», на которое она по крохам собрала 300 рублей (деньги для нашей семьи огромные) и отвела меня, пятилетнюю, в музыкальную школу. Мы вообще, как и большинство тогдашних семей, жили очень скромно. Например, только в воскресенье могли позволить себе на обед жареную картошку и как дополнительный кулинарный штрих, который, видимо, по мнению мамы, подчёркивал особенность выходного дня, - горячее какао: причём на литровую кастрюлю молока добавлялась одна ложка какао! В обычные дни ели каши, овощи. Мясо и колбаса на столе - только по праздникам.
- Какой вы представляли себя взрослой в детстве?
- Мне сейчас сложно вспомнить такие детали. Во всяком случае, будучи ребёнком, я не представляла себя музыкантом или педагогом. Кстати, сама в три года научилась читать, взрослые мне почти не помогали. Книги и чтение всегда любила. Позже, в школьные годы, с удовольствием выступала на конкурсах чтецов, декламировала Барто, Твардовского. И, конечно, сама сочиняла.
Хотя я стала заниматься музыкой благодаря настоянию мамы, порой думаю, что это могло и не стать делом моей жизни. С годами я почувствовала, что, например, литература не менее захватывает и увлекает меня. И когда появилась какая-то внутренняя потребность быть ближе к миру книг, уже будучи уже взрослой, поступила в педагогический институт на литературный факультет, который окончила с отличием.
- Я не искушён в тонкостях поэзии, но могу сказать, что некоторые из ваших стихов, которые мне довелось прочитать, произвели впечатление. Мне кажется, искренность и боль в таком божественном жанре сложно симулировать в отличие, например, от прозы. Или это не совсем так?
- С этим не поспоришь. Поэзия - тоньше, эмоциональнее и, наверное, действительно искреннее. Почему? Не знаю. В искусстве всегда кроется какая-то тайна. В музыке и поэзии она присутствует вдвойне.
- Спрошу прямо: вы не устали от музыки?
- Возраст даёт мудрость и бесценное качество - знания и опыт. Они - опыт и возраст - всегда рядом. Но, становясь старше, ты многие вещи переосмысливаешь, и порой приходит понимание того, что твоя профессия - не самое главное в жизни…
- Как так?
- Оказалось, что есть другой путь, к которому я пришла спустя долгие годы. Это Вера. Осознание этого позволило мне окончить Высшие богословские курсы при Московской духовной академии и теологический факультет Московского педагогического университета. Я нашла своё призвание в просветительской богословской деятельности. Сегодня преподаю в воскресной школе при Ильинском храме. Еженедельные двухчасовые индивидуальные беседы перед Таинством Крещения, катехизаторские курсы для взрослых при Ильинском храме. В газете «Мичуринская правда» веду тематический выпуск «Преображение». Раньше в Мичуринском ГАУ преподавала «Введение в православное вероучение» и «Основы христианского искусства». Это всё стало возможным благодаря внутренним переменам и переоценке всего того, что происходило со мной все эти годы: творческим, личным, профессиональным…
- «Нейгауз играл Шопена, набатом гудели струны. И было так вдохновенно лицо его, мудро и юно...» Это строчки из вашего стихотворения. А почему Нейгауз, и почему Шопен? Они первые в списке ваших любимых пианистов и композиторов?
- Я никогда не выстраивала подобную очерёдность. Эти строчки родились под впечатлением: увидела его концерт на канале «Культура», и меня поразило его исполнение. Но Шопен, безусловно, не единственный любимый композитор. Это и Щедрин, Бах, Чайковский, Моцарт... В 60-е годы я была очарована бардовской музыкой, особенно творчеством Татьяны и Александра Никитиных. Всегда любила и люблю джаз. А из пианистов - восхищаюсь блистательным Денисом Мацуевым.
- Как вы считаете, в чём предназначение музыки?
- Я так долго занималась и занимаюсь ею, что мне сложно как-то недежурно и нешаблонно ответить на этот вопрос. Вот вы сами как думаете?
- Я могу лишь предположить, что, возможно, она существует для того, чтобы заполнить зияющую пустоту обыденности и подчеркнуть торжественность дней праздничных…
- Готова с вами согласиться. Только всё же добавлю - она и будни способна превратить в праздники. Это, действительно, одно из высочайших искусств на Земле. Я, прикоснувшись к её удивительному миру в пять лет, до сих пор не потеряла способности удивляться её божественному началу и ценить данную мне возможность заниматься ею всю свою жизнь…
Из поэтической тетради
Татьяны Хайкиной
* * *
Я так люблю, когда не в срок
Шагов под дверью звук приляжет.
И переполненный звонок
Прольётся трелью неваляшек.
Двойные капельки звонка
Споют таинственно и нежно,
Сосредоточив вмиг в себе
Мою тревогу и надежду.
Помедлю, прежде чем открыть,
Чтобы смогла в секунды эти
Острей и ярче ощутить,
Что значит жить на белом свете.
Мелькнёт нелепое «а вдруг?»…
Чуть подожду, чтобы собраться…
Открою дверь, - Увы, мой друг! -
Опять чтоб разочароваться…
1977 г.
* * *
Записная книжка,
Тонкая обложка,
Синие чернила
Выцвели немножко.
Старенькая книжка,
Синие чернила.
Столько лет подряд ты
Адреса копила.
Поверну страницу.
Вспомню, как когда-то
Я звала друзьями
Этих адресатов.
Вспомню дни у моря,
Шумную турбазу…
Кто-то не ответил,
Не собравшись сразу.
Что-то не сложилось,
Дней прошло немало,
А потом забылось,
Как и не бывало.
Там меня не помнят,
Что ж теперь писать!
Но хранит упорно
Книжка адреса.
1978 г.
* * *
Нейгауз играл Шопена.
Набатом гудели струны.
И было так вдохновенно
Лицо его, мудро и юно.
И тесно дыханью стало,
И стало ясно до дрожи,
Что всё о Вселенной знал он,
И обо мне знал тоже.
Играл он любовь и муку,
Победу и побеждённость,
И вечную ту разлуку,
И в жизни свою убеждённость.
Костром чёрно-белым пылая,
Метались вдоль клавиш звуки.
За всех нас один страдая,
Какие терпел он муки!
Гроза громыхала без пауз,
И - в клочья морская пена!..
…А это просто Нейгауз
Играл этюд Шопена.
1978 г.
* * *
Астры вы, астры!
Лепестки ваши остры
И кусты ваши часты.
Этот астровый остров –
Сполох летнего счастья.
Есть в саду опустевшем
И просторно стоящем
Намагниченный стержень –
Ваши пёстрые чащи.
Прихожу к вам, спасаясь,
Часто серыми днями.
Взором к вам прикасаясь,
Примирюсь я с дождями.
1979 г.
* * *
По неделям бредут понедельники -
Невыспавшиеся, хмурые.
Никакие они не бездельники,
А работяги понурые.
Им, понедельникам, хочется
Фейерверков и почестей,
Хочется песен, веселий,
Бездумия воскресений.
Да будильник на шесть заводится,
А погода - не распогодится.
А дел впереди несчитано,
Понедельники вы беззащитные!
Ах, понедельники, труженики!
Необходимые, нужненькие,
Без ваших забот и печалей
Мы праздников не замечали б!
И бредут они, как положено,
То ль фанатики, то ль заложники...
Чтоб блистали без опасения
И субботы, и воскресенья...
1986 г.
* * *
Поймаю музыку стиха
И улечу в иные дали,
Где нить серебряной печали
Свирельку будет колыхать…
А свет струится бесконечно
Вдоль строчек плавных и тугих.
От слов пленительных и вечных
Как по воде плывут круги.
…Поймаю музыку стиха,
И прозвеню на небосклоне
Звездой, упавшею в ладони, -
Грустна, прозрачна и тиха…
1995 г.
* * *
…Закрыть глаза – и очутиться
В плену сосновой тишины,
Где солнцем, что за лес садится,
Стволы вверху обожжены.
Где дивный запах новогодний
И птиц томительная трель,
Нет «было», «будет» - есть «сегодня»,
Тишь леса, неба акварель.
Как трубы баховских органов,
Душа звучала в такт природе.
И прозу жизни отторгала,
Слагая гимн любви, свободе!
1995 г.