Древние обычаи

К числу таковых современники относили прощание с умершими в прощёное воскресенье и христосование с ними в дни Пасхи. То и другое наши предшественники совершали, конечно же, на кладбищах. По воспоминаниям современников, в эти дни огромные толпы религиозно настроенного народа с утра стекались на городские погосты, неся в многочисленных мешочках и узелочках булки, пряники и связки кренделей. Затем приглашался священник, служивший краткую панихиду, после которой вся принесённая снедь раздавалась нищей братии, стекавшейся сюда чуть ли не со всего уезда.
На Пасху повторялось то же самое, лишь с той разницей, что панихида не служилась, а вместо баранок и булок горожане приносили разноцветные яйца, которые также раздавались нищим.
Ещё одним отголоском древних обрядов и верований был в наших краях весьма чтимый праздник, посвящённый языческому божеству - Яриле. Безусловно, из обывателей конца XIX - начала ХХ века, а уж тем более из крестьян мало кто знал о происхождении этого дня и вдумывался в его смысл и значение. Тем не менее из года в год наши предшественники «ярились», то есть гуляли с песнями, обильными застольями, которые, как правило, оканчивались «кулачками» - кулачными боями, настоящими побоищами, в которых участвовали все - от мала до велика.
Второй день праздника Ярилы посвящался главным образом представительницам противоположного пола. В этот день жительницы преимущественно сельской местности занимались обливанием. Вот как описывал этот обычай современник: «Шёл, к примеру, по улице крестьянин - сосед, староста или даже священник, вдруг из засады выскакивают несколько баб с намерением облить водой прохожего. И если у последнего не оказывается мелочи, чтобы откупиться, - горе ему! Он не избежит холодной ванны».
Между мужиками, конечно, встречались и такие, которые угрожающе протестовали или же оборонялись от них палками, но большинство всё же предпочитало откупиться или безропотно предаться обливанию, следуя древней традиции.
Говоря об обычаях горожан начала позапрошлого века, нельзя не упомянуть и о традиционной Масленице. Этот древний языческий праздник обрёл в Козлове необычные черты. К примеру, на Масленицу на спор, кто больше съест, горожане поедали огромное количество блинов, которые пекли в каждом доме без счёту. Неизменным атрибутом этих прекрасных праздничных дней на рубеже XIX-XX веков были, конечно же, Масляничные катания.
После обеда горожане шли на Московскую улицу и во всю её длину от собора до Московской заставы катались в четыре ряда на кровных и полукровных рысаках, рослых, выхоленных иноходцах, да так, что перейти дорогу было невозможно.
Поскольку в Козлове все в той или иной степени любили лошадей и понимали в них толк, то на катания, словно на выставку, стекался весь город.
Тысячные толпы выстраивались по обеим сторонам этого уличного ипподрома, встречая и провожая взглядом каждую проносившуюся одиночку или пару, высказывая свои замечания насчёт хода, резвости и умелости седоков.
По воспоминаниям современников, лошади пролетали мимо восторженных обывателей с быстротой стрелы. Если же на улице трещал мороз, то зрители кутались в шубы, пристукивали нога об ногу, порой приплясывали, но всё-таки выстаивали часа по три до позднего вечера.
В самый разгар катаний вдруг появлялся на улице дико-фантастический поезд на нескольких тройках с бубенцами и разноцветными лентами. Первые тройки, как правило, ехали запряжённые задом наперёд, в них сидели купцы, чиновники, окрестные помещики с чадами и домочадцами в масках и пёстрых костюмах. За этими тройками неслась громадная платформа, на которой возвышалась настоящая печь, в которой тут же повара и поварята пекли блины и с пылу-жару передавали их в передние тройки. В конце поезда катились двое саней с певчими и музыкантами, увеселявшими по очереди и седоков, и публику. Это был праздник, посмотреть на который приезжали со всего уезда. По городу шумели трактиры и гостиницы, кишели народом все увеселительные места.
Впрочем, как утверждали старожилы, уже к исходу первого десятилетия ХХ века торговля лошадьми в Козлове заметно измельчала. В значительной степени способствовал тому приход в город железной дороги.

Местное коневодство

Обилие в наших краях лошадей
на рубеже XIX-XX веков
позволяло современникам
утверждать, что Козлов - город
конноторговцев, лошадиных
комиссионеров, барышников,
наконец, просто любителей
конского дела и конного спорта.

Торговля лошадьми зарождалась у нас исторически ещё со времён московских царей, поскольку именно через Козлов лежал старинный торговый тракт из первопрестольной на Астрахань, Кавказ и в Персию. По степному шляху, проходящему через наш город, приводили московским владыкам знаменитых арабских и персидских скакунов. Широкие степи, обилие кормов, подходящий климат создавали самые благоприятные условия для массового разведения лошадей. «А где лошадей разводят, там ими и торгуют», - не без оснований замечали горожане.
Среди пород, выводимых в нашей губернии, современники отличали рысистых, упряжных, верховых и возовых. Самыми распространёнными породами в Тамбовском крае по праву считались рысистые и скаковые лошади, окончательно утвердившиеся в губернии в 40-х годах ХIХ века. Однако вполне заслуженной известностью пользовались у нас и лошади так называемой битюгской породы, родиной которой считалась река Битюг, отчасти протекавшая по юго-восточной окраине бывшей Тамбовской губернии. Лошадей этих отличали замечательная крепость и выносливость.
Известно, что с давних времён в нескольких сёлах Козловского уезда выводили породистых лошадей - скаковых, першеронов и битюгов, улучшение состояния которых происходило за счёт выписных из-за границы чистокровных производителей. Так, в 1884 году в окрестностях Козлова располагались 37 конезаводов, крупнейшие из которых принадлежали помещикам Савченко, Спиридонову, Рымареву, Жихареву, Любощинскому и Ознобишину.
До 1899 года количество продаваемых за год в Козлове рысистых упряжных лошадей составляло 1400 штук на сумму около миллиона рублей. В 1899 году обороты конного рынка сократились и составили 1100 голов, в 1900 году было продано ещё на 300 меньше… Однако существенно укрепила конный рынок вспыхнувшая в 1900 году война в Китае. «Таких оборотов, какие город видел в том памятном году, старожилы-конноторговцы не помнят последние 40 лет», - отмечала местная пресса. Только в войска в 1900 году козловцы поставили свыше двух тысяч штук. Кроме того, город активно поставлял партии до тысячи голов рослых и крепких лошадей для московских конножелезных дорог.
С октября 1901 года в Козлове через особых агентов производилась усиленная закупка лошадей для отправки в Африку англичанам, участвовавшим в англо-бурской войне и платившим до 110 рублей за лошадь. Всего в Тамбовской, Воронежской, Саратовской и Рязанской губерниях планировалось закупить пять тысяч голов. Следовательно, на долю Козловского уезда должно было прийтись свыше тысячи. Для того чтобы представить покупательскую способность населения Козлова начала ХХ века, было бы уместно привести цены, действовавшие на тот момент. Так, пуд ржи или проса стоил 60 копеек, пшена - 95 копеек, а ржаной муки - 65 копеек.
«Козлов покупает и продаёт лошадей самых разнообразных пород и назначений, - констатировала местная пресса в начале ХХ века. - Кровные, полукровки, киргизы, иноходцы, улучшенные и простые крестьянские лошади, рысистые, призовые, скаковые, упряжные и ремонтные целыми тысячами ежегодно проходили через дворы фирм крупных козловских конноторговцев, через руки ремонтных поставщиков и комиссионеров и через козловские торжки и ярмарки». К последним, по мнению современников, необходимо было прибавить две наиболее крупные - Евдокиевскую, проходившую с 23 февраля по 1 марта, и Троицкую, открывавшуюся за десять дней до праздника Святой Троицы на лугу у Козловского Свято-Троицкого мужского монастыря.