Его потаёная любовь

В романе Ю. Тынянова (1894-1943) "Пушкин", остающемся пока непревзойдённым в художественной пушкиниане, есть такой эпизод. Юноша Пушкин, лицеист выпускного курса, "…наскоро пообедав, убежал к Карамзиным. Был час, когда историограф отправился гулять. Она (Екатерина Андреевна)… вышивала на пяльцах и удивилась, испугалась, увидев его… Потом она заставила его разматывать шёлк, и он, стоя на коленях, с необыкновенным прилежанием следил за длинными пальцами, ловко и спокойно бравшими шёлк с его пальцев. Потом она прогнала его, сказав, что его будут искать и посадят на хлеб и на воду… Он ушёл в отчаянии: она считала его школяром и более никем. Он забыл свою дорогу к гусарам: участь его была решена. Теперь каждый день он будет убегать в Китайскую деревню…". К Екатерине Андреевне, жене классика русского сентиментализма, историографа двора его императорского величества Николая Михайловича Карамзина.
Так, опираясь на ничтожные данные автобиографии великого русского поэта, на загадочную фразу записок - "…Нестерпимое состояние", Юрий Тынянов интуицией исследователя тончайших движений души героя своего романа берётся расшифровать, кто была та неизвестная женщина, любовь к которой, необычайная по силе, длительности, влияла на всю его жизнь, до смертного часа.
И выскажет гипотезу: тайной любовью Пушкина была Екатерина Андреевна Карамзина, женщина, старше его почти вдвое, мать семейства. Это ей адресовано посвящение в "Полтаве", а в нём строки:
…Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдёт, непризнанное вновь?
…Твоя печальная пустыня,
Последний звук твоих речей -
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.
Анализируя и сопоставляя, Тынянов уверенно предположит, что создание "Бахчисарайского фонтана" связано с Карамзиной - она подсказала сюжет. Лирические шедевры Пушкина "Элегия" ("Но прежних сердца ран, глубоких ран любви ничто не излечило…"), "На холмах Грузии" ("А сердце любит оттого, что не любить оно не может") посвящены ей же.
И самое главное - она же, не блиставшая в высшем обществе, не обладавшая заметной внешней красотой, но поразившая юного поэта целомудрием души и цельностью натуры, явилась прообразом Татьяны в "Евгении Онегине" (Карамзиной навеяны и "Отрывки из путешествия Онегина") - образом русской женщины, ставшей, по мнению современных пушкинистов, кодом России.
"Становится ясным, - напишет в одной из своих пушкинских статей Ю. Тынянов, - как ложно долго державшееся, одно время даже ставшее ходячим, представление о Пушкине, как о ветреном, легкомысленном, беспрестанно и беспечно меняющем свои привязанности человеке: мучительная и страстная любовь семнадцатилетнего "лицейского" заставила его в последний час позвать прежде всего Карамзину…".
Это и есть решающее, по мнению Юрия Тынянова, свидетельство в пользу его предположения.
28 января 1837 года. Пушкин на смертном одре. Превозмогая невыносимую боль, он спрашивает у одного из не отходивших от него друзей: "А что же Карамзиных здесь нет?..”.
Тотчас же послали за Екатериной Андреевной. Увидев её, он сказал уже слабым, но явственным голосом: “Благословите меня!”.
Она благословила его издали, но он сделал ей знак подойти, сам положил её руку себе на лоб и после того, как она его благословила, взял и поцеловал её руку. Она зарыдала и вышла. (Из воспоминаний свидетелей последних часов жизни Пушкина).