Истовый собиратель всего родного

Так или ещё со словечком "страстный" назовёт мичуринского краеведа Ивана Степановича Никулина (отмечается 115 лет со дня его рождения) писатель, уроженец Козлова В.Г. Шмерлинг. Вряд ли только из чувства признательности Никулину за очерк "Старая аптека" ("Мичуринские зори",
Воронеж, 1973), где впервые в местное краеведение вошли имя и дело Григория Осиповича Шмерлинга, отца писателя, владельца и провизора самой старой и почтенной городской аптеки. С Ивана Степановича краеведение у нас, в старинном городе Козлове-Мичуринске, только по-настоящему началось и стало "самым массовым видом науки" (определение академика Д.С. Лихачёва).

Можно, конечно, назвать условно краеведами церковного дьяка Нестора Попова, создавшего "Синодик Козлова-Града", что в рукописных книгах Троицкого монастыря, или монаха Гаврилу Панова, составившего карту верховьев реки Воронеж. Изучал историю городов и сёл Тамбовщины опять же священник С.А. Березнеговский, оставивший и любопытные письменные источники. И особенно - И.И. Дубасов с его "Очерками по истории Тамбовского края".
Однако непосредственными предшественниками Никулина на ниве краеведения стали всё-таки несколько энтузиастов-любителей уже советского времени, его современников. Это Д. Горбачёв, А. Иванов, Д. Колесов, местный писатель И. Голиков, искусствовед В. Дрокин, журналист, секретарь И.В. Мичурина А. Бахарев…
Если дети и внуки школьников военного поколения не только знают, что такое краеведение, но уже изучают его как часть учебной программы, - это заслуга И.С. Никулина.
Однажды он откроет мне, журналисту городской газеты, "тайну" своего увлечения собиранием всего родного.
…Лет сорок с хвостиком минуло, а я словно слышу его, сидящего за столом, заваленным газетными вырезками, справочниками, письмами, характерную скороговорку:
- Представь себе, на меня краеведение, это удовольствие, как с неба свалилось. Вышел на пенсию, а зуд репортёрский покоя не даёт. Заметочки пописываю, мелочь всякую для радио и газеты кропаю. А тут фильм прошёл "Первые радости" по роману Константина Федина. Я хоть и не коренной козловец, да и полжизни почти прошло далеко от родной Тамбовщины, а знал, что писатель наш знаменитый на заре туманной юности учился в здешнем коммерческом заведении. Иногородние студенты, а Константин Александрович - саратовский, снимают комнаты. Значит, должны быть у нас фединские адреса... И тут самое смешное: первый по времени адрес оказался у меня под боком, буквально за калиткой, в соседнем доме. И хозяйкой его была Мария Фёдоровна Кожевникова. Моя дражайшая половина в девичестве своём не только хорошо её знала, она помнила и постояльца соседки - красавца студента Константина.
И совсем уже сразила меня супруга: в разгар первых поисковых волнений вдруг преспокойно кладёт передо мной на стол фамильную реликвию - фотографию выпускного курса студентов козловского Коммерческого училища за 1911 год, а на ней по соседству с Фединым - её двоюродный брат! Ну как тут не скажешь - судьба!..
Так в номере "Мичуринской правды" от 28 июля 1958 года впервые появилась стострочная заметка "Здесь жил Константин Федин", открывшая собой не только творчество журналиста-краеведа Ивана Никулина, но и само городское краеведение.
Случай или судьба? Как посмотреть.
В предисловии к первой своей книге "Мичуринские были", выпущенной в 1973 году в Воронеже, Иван Степанович напишет о Козлове-Мичуринске: "...Вряд ли в нашей стране найдётся ещё такой город районного масштаба, который был бы так разносторонне связан бесчисленными нитями с русской и советской культурой, с именами многих видных общественно-политических деятелей, прославленных учёных, литераторов, художников, артистов, композиторов...". И здесь же на двух страницах спустя пятнадцать лет после первого обнародованного им в печати имени знаменитого писателя, краем своей судьбы прикоснувшегося к нашему городу, прославленному на весь белый свет Мичуриным, называет ещё несколько десятков имён старого и нового прошлого, а попутно и настоящего. Причастность многих из них к родной козловской земле явилась настоящим откровением для мичуринцев. Благодаря газетным очеркам, а затем книгам Никулина наше прошлое, таившееся буквально под нашими ногами, заговорило языком предписаний губернатора Державина, произведениями Вольтера, переведёнными Иваном Рахманиновым в деревне под Козловом, именами великого баснописца Крылова, всемирно известного русского путешественника Пржевальского, тончайшего пейзажиста Васильева, негромких, но вошедших в славную историю литературы ХIХ века писателей Терпигорева, Эртеля, богатыря русской и советской романистики Сергеева-Ценского. Один за другим появятся и будут опубликованы в местной печати, тематических сборниках Воронежского издательства очерки о революционерах-большевиках Козлова и Козловского уезда, изобретателе аппарата искусственного кровообращения ленинском лауреате С.С. Брюхоненко, создателе атомного котла Михееве, исследователе Арктики адмирале Дёмине...
Ответ на загадку столь поразительного за короткое время "открытия культурной Атлантиды" скромного города русского Черноземья Козлова-Мичуринска я нахожу в жизни и судьбе самого Ивана Степановича, его биографии. Ему суждено было в 1916 году засвидетельствовать трагический конец тысячелетней России на высочайшей встрече последнего императора Николая Второго в Петрограде с новобранцами одного из уходящих на фронт полков. Слабый голос и вялый взмах руки царя поразил тогда солдата Никулина. А весенним днём 1917 года демобилизованный по болезни рабочий Балтийского завода Иван Никулин слушал недавно вернувшегося из эмиграции Ленина, клеймящего грабительскую бойню и призывающего превратить её в гражданскую войну. В 20-х годах прошлого столетия Никулин, учащийся Ленинградского техникума печати и журналистики, член ВКП (б), восхищался речами пламенного трибуна Кирова, поражался неисчерпаемой эрудиции наркома Луначарского. Ему доводилось аплодировать Маяковскому...
Поколение Ивана Степановича Никулина пережило то, что стоит за безнадёжными словами Гамлета: "Распалась связь времён". И он же, как мог, на пространстве одного небольшого города своего Отечества, когда подошло время, не мудрствуя лукаво, соединил новое прошедшее, её подлинных и "назначенных" героев с прошедшим историческим.