Могучих предков правнук бедный

"...Хотя лично я сердечно привязан к государю, я восторгаюсь далеко не всем, что вижу вокруг себя; как литератора, меня раздражают, как человек с предрассудками, я оскорблён, но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог её дал…".

Строки этого знаменитого, так и не отправленного в связи с репрессиями, постигшими адресата, письма Александра Пушкина Чаадаеву как ответ на его менее известное "Философическое письмо" достаточно хрестоматийны. Тем не менее привожу их, как мне кажется, кстати, не только потому, что мы, россияне, отметили 6 июня день рождения поэта. Может быть, захотелось и себя проверить, что в имени "Россия" мы слышим в нашем, ХХI веке? И всегда ли русаки, мои современники, слышат в нём то же и так же, как Пушкин?
А что слышал он?

…Люблю от бабушки московской
Я слушать толки о родне,
Об отдалённой старине.
Могучих предков правнук бедный,
Люблю встречать их имена
В двух-трёх строках Карамзина.
Об этой слабости безвредной,
Как ни старался, видит Бог,
Отвыкнуть я никак не мог.

Это из неоконченной поэмы "Езерский". А Карамзин упомянут в связи с его многотомной "Историей государства Российского", где древнейший род Ратши, к которому принадлежал Александр Сергеевич Пушкин, совершенно достоверно отмечен именем одного из реальных богатырей Александра Невского - Гаврилой Алексичем: тринадцатый век! Предки Пушкина примут участие во всех ключевых событиях многовековой истории Руси и становления России, то как герои её, то как жертвы…
"Гордиться славой своих предков не только можно, но и должно… Греки в своём унижении помнили славное происхождение своё и тем самым уже были достойны своего освобождения (от Османского владычества)… Бескорыстная мысль, что внуки будут уважены за имя, нами им переданное, не есть ли благороднейшая надежда человеческого сердца…", это снова - Пушкин.
Истина азбучная для тебя, если ты не космополит, не человек без Родины.
Но не стихают споры вокруг навязываемого нам либеральствующими столпами общества "проекта" так называемой "детоталиризации" (считай - десталинизации) сознания граждан России, подготовленного в Совете по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ" ("ЛГ", №20, 2011). Вдумаемся в настойчиво звучавшие накануне Дня Победы по телевидению и радио лукавые советы главе государства отказаться от военного парада (мол, "сколько можно ворошить молью покрытое военное прошлое?"). Якобы эти солдатские колонны, танки и прочая устрашающая техника на Красной площади только помешают москвичам и гостям столицы свободно фланировать по её брусчатке, наслаждаться - и только! - хорошей весенней погодой. И ежу, как говорится, понятно: у народа-победителя в самой страшной всех времён и народов войне 1941-1945 годов очень хотели бы отключить память о близкой, ещё кровоточащей (а там и полуторатысячелетней) славе предков вместе с пушкинской "…благороднейшей надеждой человеческого сердца передать эту память внукам".
А ведь идейно-психологическая подготовка к такому разоружению начата была ещё в горбачёвские времена. То тихой сапой, то открыто с тех пор пытаются вымыть из нашего российского иммунитета против опошления отечественного прошлого корневые его опорные знаки. Александр Невский (стало быть, и его доблестный богатырь Гаврила Алексич, предок Пушкина) объявляется продавшимся Орде, Разин и Пугачёв - просто бандитами, декабристы, а многие из них были друзьями Пушкина, - не светлыми рыцарями борьбы за счастье людей, а террористами. Зато генерал Власов у них - борец с "кровавым режимом Сталина", защитники Брестской крепости, задержавшие ценой своей гибели на месяц с лишним лавину гитлеровской армии у советской границы, - "крепостные Верховного главнокомандующего".
Как это старо! Стоило Фёдору Достоевскому 8 июня 1880 года в связи с открытием памятника поэту (на этом торжестве присутствовали сын и дочь Пушкина, прибывшие из Козлова) начать своё знаменитое слово о Пушкине с цитаты из Гоголя, что он, Пушкин, "…явление чрезвычайное, и, может быть, единственное явление русского духа", а затем высказать мысль о всеевропейском и всемирном назначении русского человека, "…что стать вполне русским, может быть, и значит стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите", как на него обрушились с бранью тогдашние журналы и газеты Санкт-Петербурга прозападного направления. И вовсе не в шутку, а всерьёз заявлялось следующее: "Нам кажется, что г. Достоевский болен, и мы советовали бы его близким уговорить серьёзно полечиться, а то, пожалуй, могут выйти очень печальные последствия… убеждать такого противника всё равно, что лечить мёртвого".
Рикошетом издалека попадает этот "совет" в русских либералов ХХI века…
…Слава Богу и нашему президенту, военный парад на Красной площади с её православными святынями, Мавзолеем и стеной с замурованными останками вождей и деятелей семидесятилетней истории Страны Советов всё-таки состоялся. И притом замечательный парад: чеканным шагом маршировали колонны из представителей всех родов войск, шли могучие танки и самая современная боевая техника. Лучше незабвенного Александра Сергеевича и об этом не скажешь:
Победа! Сердцу сладкий час!
Россия! Встань и возвышайся!