Лента новостей
Моё босоногое детство
Рисунок Виктора Зятчина
Наш конкурс забавных воспоминаний "Когда мы были молодыми" вызвал много положительных откликов. Мы получили немало необычных семейных историй и просто курьёзов из жизни. Откликнулась на призыв газеты принять участие в конкурсе и Людмила Александровна Евдокимова (ул. Гоголевская). Её яркий, насыщенный интересными деталями рассказ предлагаем сегодня вашему вниманию.
Моё раннее детство прошло в небольшой степной станице, именуемой зерносовхозом им. Кирова, что находилась в богатейшем хлебном Ставропольском крае. Станица была окружена полями пшеницы, подсолнечника, сахарной свёклы, кукурузы и арбузными бахчами. Ровные поля разделяли лесополосы сплошь из абрикосовых, алычовых деревьев, айвы. Чуть дальше простиралась бескрайняя степь, на которой паслись совхозные отары овец и домашний скот.
Люди, жившие в станице, отличались удивительной щедростью, добродушием и трудолюбием. Каждая семья имела большое хозяйство: несколько коров, свиней, несчётное количество гусей, уток, кур. Днём вся живность паслась в степи, а к вечеру, возвратившись с пастбища, безошибочно находила своё подворье.
Около безупречно побеленных домов (хат) за низким штакетником пестрело море цветов. Почти у всех росли тутовник с его приторно-сладкими плодами, белая душистая акация, вишня и яблони. Словом, достаток был в каждом доме, и поэтому никому и в голову не приходило вешать на двери замки друг от друга…
Ребятишек в семьях было много. Вскормленные на домашних молочных продуктах, домашней колбасе, фруктах и на белом, собственной выпечки, хлебе дети росли быстро как грибы после дождя и почти никогда не болели. Старшие успевали учиться и помогать родителям по хозяйству. Детки помладше, такие, как я (5-6 лет), целыми днями играли в "казаков-разбойников", лазили по деревьям или купались в небольшом искусственном водоёме.
Вволю наигравшись, мы шумной ватагой убегали далеко в степь, чтобы в очередной раз испытать неописуемый восторг от пролетевшего так низко и качнувшего нам крыльями "кукурузника" или страх от увиденного тарантула, которого мы вынуждали вылезти из норки, старательно заливая её водой из бутылок.
Не помню, чтобы кого-то из нас за шалости и проделки крепко ругали родители. Помню только, что каждый вечер матери отмывали нас от грязи, смазывали сбитые локти и коленки щипучей зелёнкой, кормили сытным ужином, зашивали, латали наши изодранные платьица и шаровары. А мы между тем уже крепко спали, устав от насыщенного впечатлениями и приключениями прошедшего дня.
Дел у наших родителей в совхозе было много, особенно в уборочную страду. Хлеб убирали в три смены. Незабываемая картина встаёт перед глазами: комбайны, особенно ночью, как инопланетные корабли со включенными яркими фарами, плывут по золотистым полям. К ним то и дело подъезжают грузовики, наполняют доверху свои кузова ещё тёплым после обмолота тяжёлым зерном. И кажется - нет конца этому изобилию…
Пишу, а картинки детства мелькают в голове, как кадры киноплёнки. Остановлюсь, пожалуй, подробнее на одном эпизоде. Речь пойдёт о волах, а точнее, об одной неприятной ситуации, связанной с ними.
В середине августа мой отец выписал в совхозе арбузы на зиму. Стоили они сущие копейки. Бахча находилась в семи километрах от совхоза. Так как весь транспорт был занят на уборке урожая, перевозить арбузы пришлось на двух соседских волах, запряжённых в арбу. Управлял ими дядя Костя Симоненко. С ним отправились мама и я.
Волы шли медленно, солнце сильно припекало. Изредка налетавший ветерок тоже казался горячим, обжигающим. Мы с мамой ели холодные вареники с вишней, запивали их тёплым ароматным взваром (компотом) и слушали бесконечную трескотню дяди Кости, который время от времени отвлекался и кричал волам: "Цоб!" или "Цобэ!".
Наконец-то мы прибыли на место. Арба быстро наполнялась полосатыми арбузами. Огромные спелые плоды я поднять не могла, поэтому искала маленькие, разбивала их о валуны, тут и там торчащие из земли, с жадностью, захлёбываясь сладким соком, выгрызала мякоть из неровных кусков и съедала вместе с семечками. Пока взрослые грузили, я несколько раз бегала в ближайшую лесополосу (арбуз долго не задерживался в моём животе), лакомилась переспевшими абрикосами, не обращая внимания на мух, облепивших мой липкий рот и щёки.
Потом подкатила машина, забрала дядю Костю (где-то сломался комбайн, и нужна была его помощь) и уехала. Вечерело, а мы с мамой остались в степи одни. Мама посадила меня на арбузы, а сама, стоя рядом с волами, крикнула: "Цоб!", а потом "Цобэ!". Животные не реагировали. Мама схватила плётку и тихонько ударила каждого из них по хребту. Волы не шевелились, спокойно пожёвывая траву. Прошло ещё какое-то время. Мама стала их уговаривать, упрашивать, умолять - всё без толку. Между тем стемнело. А ночи, я вам скажу, на юге очень тёмные. Зато на низко нависающем чёрном небе звёзды кажутся крупными, яркими и так близко расположенными, что вот-вот можно дотянуться рукой…
Однако вернёмся к нашим волам. Говорят: "Упрям как осёл". Не знаю, не сталкивалась. А вот волы… Они по-прежнему стояли на том же месте, только изредка тяжело вздыхая. Я слезла с арбы и подбежала к маме, сидящей в растерянности перед упрямой скотиной. Было душно. Степь отдавала накопленное за день тепло. Вдруг послышался в воздухе странный шум, треск. Нарастая, он слышался уже ближе и ближе.
- Быстро в арбу! - скомандовала мама. Мы побежали. Я ничего не понимала. Моих ног касалось что-то живое, шевелящееся, под сандалиями что-то хрустело. От неприятных ощущений мы с мамой завизжали и быстро забрались на самый верх арбузной кучи. А вокруг была саранча…
Примерно час мы слушали неприятное шуршание и шум жёстких крыльев этой твари. Затем всё стихло. Издалека со стороны станицы из клуба доносились звуки знакомых мелодий "Хали-гали" и "Чёрного кота". Настроение у нас поднялось. Мама сказала, что скоро закончится смена, и за нами приедет на мотоцикле отец. Она, было, начала рассказывать мне какую-то сказку, как вдруг совсем рядом (может, так показалось от страха) послышался протяжный вой. Мы замерли. Волы тоже перестали жевать, напряглись вслушиваясь… Вой повторился.
- Это или шакал, или степной волк, - зачем-то прошептала мама и добавила. - Что бы со мной ни случилось, оставайся на арбе. Несколько минут спустя мы уловили тарахтящий звук мотоцикла. Это отец спешил к нам! Мама вдруг громко зарыдала, я тоже подхватила, и степную тишину разорвал громкий дружный рёв.
Милая моя взрослая мама, которой было тогда всего 24 года. Она перенесла такое потрясение, что потом долго не могла смотреть на арбузы, замоченные на зиму в бочках с сахаром и солью.
А как же волы? Отец тогда скомандовал им "Геть!", и они сами пришли под утро домой. Потом дядя Костя пояснил, что волы терпеть не могут женщин-погонщиц, а подчиняются только мужикам… Вот и вся история.
Люди, жившие в станице, отличались удивительной щедростью, добродушием и трудолюбием. Каждая семья имела большое хозяйство: несколько коров, свиней, несчётное количество гусей, уток, кур. Днём вся живность паслась в степи, а к вечеру, возвратившись с пастбища, безошибочно находила своё подворье.
Около безупречно побеленных домов (хат) за низким штакетником пестрело море цветов. Почти у всех росли тутовник с его приторно-сладкими плодами, белая душистая акация, вишня и яблони. Словом, достаток был в каждом доме, и поэтому никому и в голову не приходило вешать на двери замки друг от друга…
Ребятишек в семьях было много. Вскормленные на домашних молочных продуктах, домашней колбасе, фруктах и на белом, собственной выпечки, хлебе дети росли быстро как грибы после дождя и почти никогда не болели. Старшие успевали учиться и помогать родителям по хозяйству. Детки помладше, такие, как я (5-6 лет), целыми днями играли в "казаков-разбойников", лазили по деревьям или купались в небольшом искусственном водоёме.
Вволю наигравшись, мы шумной ватагой убегали далеко в степь, чтобы в очередной раз испытать неописуемый восторг от пролетевшего так низко и качнувшего нам крыльями "кукурузника" или страх от увиденного тарантула, которого мы вынуждали вылезти из норки, старательно заливая её водой из бутылок.
Не помню, чтобы кого-то из нас за шалости и проделки крепко ругали родители. Помню только, что каждый вечер матери отмывали нас от грязи, смазывали сбитые локти и коленки щипучей зелёнкой, кормили сытным ужином, зашивали, латали наши изодранные платьица и шаровары. А мы между тем уже крепко спали, устав от насыщенного впечатлениями и приключениями прошедшего дня.
Дел у наших родителей в совхозе было много, особенно в уборочную страду. Хлеб убирали в три смены. Незабываемая картина встаёт перед глазами: комбайны, особенно ночью, как инопланетные корабли со включенными яркими фарами, плывут по золотистым полям. К ним то и дело подъезжают грузовики, наполняют доверху свои кузова ещё тёплым после обмолота тяжёлым зерном. И кажется - нет конца этому изобилию…
Пишу, а картинки детства мелькают в голове, как кадры киноплёнки. Остановлюсь, пожалуй, подробнее на одном эпизоде. Речь пойдёт о волах, а точнее, об одной неприятной ситуации, связанной с ними.
В середине августа мой отец выписал в совхозе арбузы на зиму. Стоили они сущие копейки. Бахча находилась в семи километрах от совхоза. Так как весь транспорт был занят на уборке урожая, перевозить арбузы пришлось на двух соседских волах, запряжённых в арбу. Управлял ими дядя Костя Симоненко. С ним отправились мама и я.
Волы шли медленно, солнце сильно припекало. Изредка налетавший ветерок тоже казался горячим, обжигающим. Мы с мамой ели холодные вареники с вишней, запивали их тёплым ароматным взваром (компотом) и слушали бесконечную трескотню дяди Кости, который время от времени отвлекался и кричал волам: "Цоб!" или "Цобэ!".
Наконец-то мы прибыли на место. Арба быстро наполнялась полосатыми арбузами. Огромные спелые плоды я поднять не могла, поэтому искала маленькие, разбивала их о валуны, тут и там торчащие из земли, с жадностью, захлёбываясь сладким соком, выгрызала мякоть из неровных кусков и съедала вместе с семечками. Пока взрослые грузили, я несколько раз бегала в ближайшую лесополосу (арбуз долго не задерживался в моём животе), лакомилась переспевшими абрикосами, не обращая внимания на мух, облепивших мой липкий рот и щёки.
Потом подкатила машина, забрала дядю Костю (где-то сломался комбайн, и нужна была его помощь) и уехала. Вечерело, а мы с мамой остались в степи одни. Мама посадила меня на арбузы, а сама, стоя рядом с волами, крикнула: "Цоб!", а потом "Цобэ!". Животные не реагировали. Мама схватила плётку и тихонько ударила каждого из них по хребту. Волы не шевелились, спокойно пожёвывая траву. Прошло ещё какое-то время. Мама стала их уговаривать, упрашивать, умолять - всё без толку. Между тем стемнело. А ночи, я вам скажу, на юге очень тёмные. Зато на низко нависающем чёрном небе звёзды кажутся крупными, яркими и так близко расположенными, что вот-вот можно дотянуться рукой…
Однако вернёмся к нашим волам. Говорят: "Упрям как осёл". Не знаю, не сталкивалась. А вот волы… Они по-прежнему стояли на том же месте, только изредка тяжело вздыхая. Я слезла с арбы и подбежала к маме, сидящей в растерянности перед упрямой скотиной. Было душно. Степь отдавала накопленное за день тепло. Вдруг послышался в воздухе странный шум, треск. Нарастая, он слышался уже ближе и ближе.
- Быстро в арбу! - скомандовала мама. Мы побежали. Я ничего не понимала. Моих ног касалось что-то живое, шевелящееся, под сандалиями что-то хрустело. От неприятных ощущений мы с мамой завизжали и быстро забрались на самый верх арбузной кучи. А вокруг была саранча…
Примерно час мы слушали неприятное шуршание и шум жёстких крыльев этой твари. Затем всё стихло. Издалека со стороны станицы из клуба доносились звуки знакомых мелодий "Хали-гали" и "Чёрного кота". Настроение у нас поднялось. Мама сказала, что скоро закончится смена, и за нами приедет на мотоцикле отец. Она, было, начала рассказывать мне какую-то сказку, как вдруг совсем рядом (может, так показалось от страха) послышался протяжный вой. Мы замерли. Волы тоже перестали жевать, напряглись вслушиваясь… Вой повторился.
- Это или шакал, или степной волк, - зачем-то прошептала мама и добавила. - Что бы со мной ни случилось, оставайся на арбе. Несколько минут спустя мы уловили тарахтящий звук мотоцикла. Это отец спешил к нам! Мама вдруг громко зарыдала, я тоже подхватила, и степную тишину разорвал громкий дружный рёв.
Милая моя взрослая мама, которой было тогда всего 24 года. Она перенесла такое потрясение, что потом долго не могла смотреть на арбузы, замоченные на зиму в бочках с сахаром и солью.
А как же волы? Отец тогда скомандовал им "Геть!", и они сами пришли под утро домой. Потом дядя Костя пояснил, что волы терпеть не могут женщин-погонщиц, а подчиняются только мужикам… Вот и вся история.
Издания районов
Тамбовской области
Тамбовской области