Не убий

13 (1 - старый стиль) марта 1881 года был зверски убит русский император Александр-II, вошедший в историю России
под именем Освободитель за отмену крепостного права.

XIX столетие началось у нас (восстание когорты цивилизованных дворян-декабристов 14 декабря 1825 года - особый случай) с организованной вооружённой борьбы против царизма и его аппарата власти. В январе 1878 года Вера Засулич из револьвера системы «бульдог» в упор поразила столичного градоначальника Ф.Ф. Трепова. Пока генерал-адъютант Трепов оправлялся от полученной раны, в Киеве был убит жандармский полковник барон Гейкинг. Там же народоволец Валериан Осинский стрелял в местного прокурора Котляревского. В Ростове-на-Дону поплатился за свою провокаторскую деятельность агент сыскной полиции Никонов.
Дальше - больше, страшнее и опаснее для страны. 4 апреля 1866 года пуля Каракозова просвистела мимо решётки Летнего сада и едва не задела гуляющего там (пока без охраны!) Александра Освободителя.
Фактически с той поры власть постоянно находилась под прицелом. Если бы только револьверов. 4 августа 1878 года возвращавшийся после утренней молитвы шеф жандармов и начальник III отделения генерал-адъютант Мезенцев получил смертельную кинжальную рану в живот. Сопровождавший Мезенцева полковник Макаров храбро отбивался от злоумышленника... зонтиком, но тут же сам был атакован сообщником человека с ножом.
Револьверная пуля чудом не попала в Макарова. Затем оба убийцы вскочили на поджидавшие их дрожки с кучером и скрылись.
Человеком с кинжалом для медвежьей охоты был ставший впоследствии знаменитым Степан Кравчинский. Вскоре он удачно эмигрирует за границу и даже выпустит несколько книг под псевдонимом Степняк о русской революции. Его подельник тоже давно известен. Особенно не столько по истории политической, сколько литературной, как злополучный сосед великого писателя Фёдора Достоевского по квартире в Кузнечном переулке Петербурга. Это Александр Баранников - член Исполнительного комитета Народной воли, будущий участник почти всех покушений на Александра Освободителя.
Вскоре после убийства Мезенцева выйдет высочайшее повеление, согласно которому все дела с применением оружия против представителей власти передавались в ведение военных судов. А это по определению был самый скорый суд в мире. Его приговоры, как правило, были предрешены и обжалованию не подлежали. Такого рода преступники приговаривались «к расстрелянию», «а в подобном случае», рекомендовалось секретным отношением, «соответственнее назначать повешевание». Что и применено было, например, к старшему брату Ульянова-Ленина - Александру. Так русской революции было обеспечено упрощённое судопроизводство. В чём же дело? Что могло так до крайности ожесточить довольно тонкий, относительно новый социальный слой людей России, в основном из разночинцев, когда реформы Александра II одновременно с отменой позорного рабства меняли всю экономическую и социальную ситуацию, раскрепощалась частная инициатива, заметно либерализовались общественная жизнь, судебно-правовая система, условия цензуры и издательская деятельность? Чиновничья мафия, назвали бы это сегодня. От столичных до губернских руководящих персон сложилось и процветало сопротивление и без того достаточно половинчатым реформам правительственного кабинета. Ради сохранения власти их чиновников над народом, а власть - это ведь один из самых верных источников личных доходов.
С противоположной стороны за годы после подчёркнуто деспотичного правления Николая Первого выросло поколение с претензией оттеснить старую аристократию и самим занять ведущее место в определении дальнейшего пути России. Тут реформа оказалась как никогда кстати. Это разночинцы, выходцы из малообеспеченных семей священников, мелких чиновников, обедневших дворян. Они составляли низшее и среднее управленческое звено в стране. По их убеждению, реформы шли слишком медленно, требовали скорейших радикальных изменений. Появились у них свои идеологи. Притом выдающиеся. Тот же критик Виссарион Белинский. Его кредо - рождённая в Европе (и уже успевшая, правда, быть Европой отвергнутой) идея приоритета человеческой личности. Она, по Белинскому, «выше истории, выше общества, выше человечества».
В крестьянской стране возможен крестьянский социализм. Идеи Белинского радикализовал Н. Михайловский. «Человеческая личность, её судьбы, её интересы - вот что должно быть поставлено во главу угла теоретической мысли и нашей практической деятельности», - писал он. И далее ещё привлекательнее для самых левых народников: личность не может занять достойное положение ни при капитализме, ни при царской диктатуре, поэтому надо отбросить и разрушить современное общество и соорудить на его обломках некое общинное царство света и справедливости... Что и было потом выполнено восприемниками этой бредовой идеи в первом двадцатилетии XX века. Для начала же борцы за светлое будущее, так называемые народовольцы, зверски убили царя-реформатора после целого ряда неудачных бандитских попыток. И случилось это 1 (13 новый стиль) марта 1881 года.
«...Дело прочно, когда под ним струится кровь», - опрометчиво напишет близкий к радикальному народничеству Николай Некрасов. Морем крови зальёт безумная борьба за «личность выше истории и выше человечества». За утопическое царство света и справедливости. Эта столь лукавая, соблазнительная для легковерных цель до сих пор находит приверженцев, в том числе и в нашей новой России, после стольких-то страшных и горьких уроков.
Кровь заливает сегодня целые страны мира. Терроризм, деяния совсем не ради свершения подвига веры, свободы, утверждения личности. А уголовщина, бандитизм, средство заработать хорошие деньги ценой страшной смерти отравленного обманом и зельем человека. «Не убивай; кто же убьёт, подлежит суду», - скажет Христос своим ученикам в Своей Нагорной проповеди. И тут нет разночтений.
«Не убивай человека, потому что душа его принадлежит Аллаху», - заповедует и Коран в восточном уклончивом стиле. Но высочайший и самый личностный смысл один: не убий!