Памяти товарища

Валентине Титовой

День на день не похож и не равен,
Сколько их ни проходит в году.
Но бывает - как в Троицу в храме,
Словно в вечнозелёном саду.

Словно с пыльного тротуара
Из толпы с её общим лицом
В храм войдёшь, где прекрасная пара
На коленях стоит под венцом.

Чёрен, красен листок календарный -
Всё равно, разбирать недосуг,
Коль движением благородным
Сердце сердцу откликнется вдруг.

И тогда ты его принимаешь
Без прогнозов (соврут, как всегда):
Соловьиным предстанет он маем,
Пасхой, Троицей будет тогда.

День как храм. Он во мне наважденьем.
Снова хочется жить и любить…
Старость - это второе рожденье,
Невозвратного возвращенье
И счастливого заблужденье,
Что конца всему может не быть.

И всё-таки весна…

Февральские обманные капели
И лужи - воробьиные купели…
Зимы, казалось, точно бита карта,
Предчувствие и предвкушенье марта.

И вот она опять исподтишка, как старость,
Что нам с тобой зимой же и досталась,
Коварная, не знает середины,
То спрячет вдруг, то напоказ седины.

Нет без одышки чтоб, и чтоб дышалось ровно -
Ни отступленья нет, ни обороны.
Ей всё равно, что праздники, что будни:
То мокрый снег, то застывает студнем…

Так что же воровато, по-сорочьи,
Тащу из жизни сора эти строчки
В ненужный стих на календарный случай,
Утиль из словаря что поблескучей?

И лишь в одном я вижу оправданье,
Что не напрасна серость ожиданья,
Тоску унынья выплачут качели,
А там, глядишь, цветеньем закипели
Сады вокруг, как нам с тобой даренье -
Природой сложенное стихотворенье.
За что? Не знаю. Может, за потери.
За то, что старость терпим мы,
как все терпели.

Твой соловьиный май

Конец весны. Другой зачин -
Июнь листвою плещет.
Май - с именем мужским,
Но это месяц женщин.

Ушли холодные тона
В одежде и на лицах…
Я восхищён тобой, Весна,
В шелках твоих и ситцах,

…Мы шли по городу вдвоём.
Пьянил черёмух запах.
И юность на лице твоём
Увидел я внезапно.

Ещё не пал ночной покров -
Я вижу, поражённый,
С картины старых мастеров
Прекрасный лик мадонны.

Был фейерверк, был карнавал.
Дав чувствам дань, не чреву,
Тебя Козлов короновал
Своею королевой…

Помялась довольно ты,
Я стужей бит довольно.
Тебе все майские цветы,
Концерт соловьий сольный.

За маем май пусть лёгкий вздох
Любимой грудь вздымает.
А сердце остановит Бог -
И моему подбит итог,
Бог это понимает.

Входи соловьий месяц в сны,
Правь скоротечным балом…
Январской стужей как Весны
Мне этой не хватало!..

Магарычёвое дело

Ноябрьский вечер умирает тихо
Отжившим престарелым стариком…
Откуда ж дым? Порхают клочья лихо
Летучими мышами…
Это книги
Сосед мой жжёт, грустя над огоньком, -
Костром (средневековым, что ли?) вскоре.
За томом том, и всё в огонь, в огонь…
Вдруг жалостно ко мне:
- Вот ведь какое горе:
Бутылки можно сдать, хоть
предложи вагон,
А с книгами, как с макулатурным сором,
С благословенных либеральных пор
Намаешься и разведёшь костёр.
Рву и сжигаю, только что не плачу,
Моя библиотечка грудой пепла
Развеется, ну - до чего нелепо…
А хочешь, из огня всё задарма возьми.
Я даже поднесу тебе в придачу…
…Горят тома… Какие имена,
Названья на обугленных обложках!
Не тексты, как сегодня, - письмена,
Величие идей провидческих и ложных.
Мне ни к чему. Всё читано давно,
Что жизнь переврала, как только можно,
Божественное подано безбожным,
Безбожное апостольским дано.
…Тут тянет что-то мне сосед
сквозь звенья сетки:
- Вот и твои, гляжу на корешки.
Дарил мне как-то, помнишь? По-соседски.
Я прочитал, душевные стишки.
Что значит молод был, не старый хрыч.
Их тоже что ль в костёр? Тебе не жалко?
Давай, решай, сгорит, покамест жарко….
- Жги, - говорю, - всё лучше, чем на свалку.
И я тебе поставлю магарыч.

И снова март

За стёклами качается комар,
Погибший на паучьей паутине
Назад тому сто лет, и почему-то - в март,
Когда их не должно быть и в помине.

Из Божьих всех, и нас включая, тварь
Не самая желанная, но всё же,
Предвестник лета красного - комар,
Как ни гони его, он всё ж творенье Божье.

И мне ли привередливому быть,
Корить комарика за нрав кусачий,
Когда себя мне впору укусить
И ощутить укус, как в юности, горячим

Всей кровью стынущей на времени в страх,
И нервами, и задубевшей шкурой!..
Земля прогреется, и в её парах
Запляшут комары и заведут амуры.

Что ж, вот он - март. Зачем ты грустен, март,
С последним снегом, первым
вешним плясом?
…Я в марте пред тобою виноват,
Что всё грустней, грустней
нам раз за разом.

Всё гуще жертвы алчущий паук
Сплетает паутину без оглядки.
А в ней всё уже будущего круг
И поздних радостей последние остатки…

И всё ж весны с тобой мы дождались,
В ночах зимы углём сквозь пепел тлея.
…Открою форточку. Взлетай, комар, кружись
В лучах благословенного апреля!..

Визит

Недавно в час обещанный
Под снег с дождём смурной
Ко мне пришли две женщины,
Мне ж много и одной.

Стучится в стёкла изморозь
Январского дождя.
Две женщины… А выбора
Уж нету у меня.

Две женщины… И лестно мне,
И грустно в сумрак дня.
Но жизнь - в обрез, и место в ней
Для одного меня.

Горячий чай

Ты, ветер, в тучах не качай
Кораблик - лунный серп!
Давай с тобой заварим чай,
Поминок снимем креп.

Как ночь тиха! И за столом
Смолкает разговор.
Для чая сахар - перебор,
Коль это чай вдвоём.

Ах, до чего чаёк горяч,
Пригубишь на беду.
И если обожжёшь - не плачь
И попусту не дуй.

На небе месяца тропа
И звёздный хоровод.
Ожогом губ к другим губам
Коснись - и всё пройдёт.

Ты в ночь меня не провожай,
Где стережёт зима…
Совсем не мелочь в жизни чай -
Порой он жизнь сама.