Лента новостей
Статья5 марта 2011, 00:00

Проводы русской зимы


Сегодня суббота, я гуляю с внуком во дворе в окружении многоэтажек. С озабоченным видом, не общаясь, взрослые люди быстро пробегают мимо меня, пропадая в своих подъездах. Удивительно тихо вокруг. Никто не играет в снежки, не лепит снежных баб. Воздух не сотрясает весёлый детский смех, и совсем не пахнет блинами…

Люди будто разучились праздновать Масленицу. В детстве я жила в селе у бабушки. Помню, Масленица буквально гудела в каждом доме, на каждой улице! Соседки всю неделю угощали друг друга блинами, встречали с радостью гостей. Над всем селом стоял неповторимый смешанный запах дыма от сожжённых берёзовых дровишек, палёной курицы и печёных блинов! Ощущалась атмосфера бесконечного праздника и веселья. Будучи очень впечатлительным человеком, я с детства с жадностью впитывала в себя, как губка, все яркие события жизни.
Спустя годы, всё чаще возвращаюсь мысленно в своё прошлое, откуда благодарная память выхватывает любопытные эпизоды, с непотускневшими красками картинки детства.
Тогда тоже была масленичная суббота. Мне девять лет. Я вбегаю в избу, бросаю с размаху на лавку обшарпанный, покрытый ледяной коркой портфель и тут же вылетаю на улицу. Морозец щиплет нос, солнышко припекает затылок и спину. Снег чистый и искрится так, что больно смотреть. Ребятишки высыпали на высокую горку, будто горох. К ним подтягиваются и взрослые. Санки у всех большие, самодельные, с деревянными полозьями. Садимся в них по четыре-пять человек и несёмся стремительно вниз, смеясь, восторженно крича и визжа… Санки в конце своего пути резко переворачиваются, и мы оказываемся в сугробе. Всем весело! Щёки горят, как грудки снегирей. Хозяйки ближайших изб время от времени выносят нам завёрнутые в вафельные полотенца горячие, ноздреватые, масленые блины. Мы греем о них свои озябшие пальцы и с аппетитом уплетаем, только за ушами трещит. Ах, какие это были блины! Вкуснее я больше никогда не ела…
Однако главный момент праздника, которого с нетерпением ждёт всё село, - катание на расписных санях.
Вот они приближаются, лошади запряжённые в сани. Звонят колокольчики, заливаются гармошки, девичьи голоса, перебивая друг друга, так и сыплют частушками. Сани останавливаются. Нарядные девчата (на голове у каждой яркий большой платок с бахромой) и напыщенного вида ребята лет 16-17 подхватывают и сажают в середину саней нас, малышню. По накатанному следу шумный кортеж пролетает по всем улицам большого села. Выезжаем за околицу. Даём коням отдохнуть. Заботливые возницы вытирают взмыленные холки лошадей, подкармливают их кусочками сахара. Снова едем с ветерком. Подъезжаем к сельмагу. Ребята щедро угощают всех купленными жамками (пряники), завёрнутыми в бумажные кульки карамельками и нанизанными на бумажный шпагат бубликами с маком приговаривая: "Ешьте, девки, конфетки! Целоваться слаще будет!..".
Те звонко хохочут. Сани трогаются с места, и весёлая орава возвращается в село. Съев застывший на морозе бублик, я разворачиваю обёртку карамельки. Вкус клубники со сливками, терпкий запах клевера, сухого зелёного сена в санях, голубое чистое небо так явно напоминают мне о лете…
Уже стемнело. В избах зажглись огни. Парни отвели в конюшню лошадей. Собрав в одну кучу выброшенные новогодние ёлки, разожгли огромный костёр. Молодёжь собралась вокруг, стала водить хоровод с песнями, шутками. Некоторые смельчаки не раз пытались перепрыгнуть через высокое пламя. От увиденного захватывало дух. Потом все притихли. Долго молча смотрели на корчащиеся в огне и шипящие смолянистые ветки.
Костёр догорал. Стало вдруг грустно на душе. Маленьким - оттого, что зима завершается, а подросткам - оттого, наверное, что заканчивается их детство.
Не заметила, как подошла к своему дому. Поставив сломанные салазки у порога, открываю дверь. В сенях меня обдаёт запахом свежего чеснока и натёртого хрена. В большом эмалированном тазу застывает готовый холодец.
В избе жарко. Бабушка, румяная и распотевшая, ловко управляется у печи, выхватывая из большой кастрюли кусок за куском пыхтящее, дышащее, как живое, тесто. Бросает его на раскалённую сковородку. Тесто пищит, пузырится и через мгновение превращается в поджаристый, розово-рыжеватый блин.
На столе меня ждёт горячий ужин: суп-лапша домашняя с курятиной и блины со сметаной.
От съеденного разморило. Едва раздевшись, падаю в кровать. Утопая в мягкой перине, уткнувшись носом в цветастую наволочку, тихо засыпаю в предвкушении завтрашнего дня. Придут гости. Прося друг у друга прощения и одаривая гостинцами, будем праздновать последний день Масленицы. Завтра - Прощёное воскресенье!

Автор:Людмила Евдокимова