Лента новостей
Статья2 ноября 2013, 01:00

След на пару тысяч лет

Леон Иванович Гурджиев
Леон Иванович Гурджиев
В многонациональной стране, какой был Советский Союз, так тесно переплелись все национальности и народности, что до сих пор мало о ком можно с уверенностью сказать, чистокровный ли он украинец, таджик или бурят... «Поскреби русского – найдёшь татарина», в этой расхожей фразе есть большая доля исторической правды. Вот и Леон Иванович Гурджиев - художник из столицы Таджикистана Душанбе, сын кубанской казачки и армянина с русским именем Иван и фамилией, происходящей от персидского слова «гюрджи», что значит грузин, последние двадцать лет живущий в старинном русском городе Мичуринске, - повсюду чувствует себя комфортно. За 74 года жизни судьба побросала его изрядно: из Тюмени в Туркмению, из Узбекистана в Ханты-Мансийский автономный округ, из Таджикистана в Германию. Представитель редкого по нынешним временам художественного направления – мастер монументально-декоративной живописи в технике мозаики выложил своими мозолистыми руками полторы сотни картин из кусочков керамической плитки, камня, угля, природных материалов и своей любимой цветной смальты.<...>
Пуще зеницы ока бережёт Леон Иванович свои разноцветные «изумруды» и «яхонты», с огромным трудом вывезенные в Россию в 1993 году, в разгар гражданской войны в Таджикистане. Каждый берёт с собой из дома самое ценное. Художник взял ящики со смальтой, и не какой-нибудь десяток-другой килограммов, а две тонны!
- Чтобы их не конфисковали на границе, мне дали в Министерстве культуры письменное разрешение на вывоз груза, а министр внутренних дел Таджикистана в качестве сопровождения выделил офицера, и тот подстраховывал меня в поезде до Саратова.<...>
Но обладать таким сокровищем – ещё не значит быть обеспеченным работой. Нужны заказчики. В советские времена руководители промышленных предприятий и учреждений культуры наперебой зазывали художников-монументалистов, чтобы те украшали стены актовых залов, домов пионеров, гостиниц и дворцов культуры широкомасштабными сюжетными полотнами о счастливой жизни трудящихся.<...>
Но не зря сравнивают жизнь с полосатой зеброй. Всё хорошее когда-нибудь кончается. И в жизни Леона Ивановича однажды наступила чёрная полоса. Приехав в середине девяностых в Мичуринск для выполнения важного заказа, переселенец вместе с семьёй вопреки ожиданиям оказался без жилья и без работы. Середина осени, унылая картина природы, мрак в душе, полная безысходность заставили его вспомнить постулат о добровольном страдании, как обязательном инструменте в работе над собой, высказанный философом XIX-XX века Г.И. Гурджиевым, представителем одного с Леоном Ивановичем славного рода.<...>

Художник нашёл в себе силы возродиться заново, обратившись к храмовой росписи. Мозаичные образы Спасителя, Богородицы, Серафима Саровского, святителя Николая и других православных святых, украсившие десяток храмов Тамбовщины, помогли преодолеть тяготы, смягчили горечь невосполнимых утрат (в 1998 году один за другим умерли жена, сын и тесть Леона Ивановича). Мало того, он и своему ученику - мусульманину Сафару Ахмедову привил интерес к православным иконам. Тот, вернувшись в Душанбе после совместной работы с учителем в храме Новомучеников и исповедников российских на Полынковском кладбище города Тамбова, продолжил заниматься церковной мозаикой. Благое это дело, ведь подобных мастеров сегодня по пальцам пересчитать можно.<...>
Наладилась понемногу и личная жизнь мастера. Добрые русские люди пустили переселенца в маленький домик в Рабочем посёлке (позже его помог выкупить под мастерскую настоятель Ильинского храма протоиерей Павел Медведев). Леон Иванович встретил новую любовь по имени Софья, она родила мужу двух прелестных дочек Дашеньку и Машеньку. Но сердце благородного Льва – так звали в детстве Леона Ивановича близкие – днём и ночью тревожится о том, что время ведёт неумолимый счёт годам, а нерастраченная сила созидателя в новых российских реалиях не всегда находит себе применения.<...>

Как бы ни складывались житейские обстоятельства, мудрый Мастер знает одно: труд спасает от дурных помыслов и уныния, а страдание закаляет душу. Ну а что касается будущего, то свой след на земле на ближайшие пару тысяч лет Леон Иванович Гурджиев оставить успел.

Полностью статью читайте в бумажной и электронной версиях "Мичуринской правды".

Автор:Ирина Адам