Во славу вечную и память

Негромкий траурный залп не потревожил птиц весенних - грачей, слетевшихся на кладбищенские тополя. Могила была крайней в скорбных рядах, со щемящей душу быстротой заполнивших за какие-то пять-шесть лет новый воинский квартал городского некрополя. Крайней она вряд ли останется надолго. Уходят из жизни спасители Отечества.

Тихие разговоры в небольшой группе проводивших в последний путь бывшего главного механика одного из предприятий Мичуринска Алексея Ивановича Протасова - его заводских сослуживцев:
- Последний из ветеранов войны…

- Из настоящих, не приравненных… Никогда не жаловался, вида нам не показывал, а рука кровенила почти до пенсии. Рукав пиджака пониже опустит и ходит по цехам, будто ничего такого…

Остаётся только назвать сам завод. Тоже ветеран. Всех войн, в которых участвовала никогда не бывшая агрессивной Россия за последние 200 лет. От первой Отечественной - с Бонапартом до Великой Отечественной - с Гитлером, и далее - "ограниченной" афганской да на земле собственной, прискорбной - чеченской. Это Мичуринский спиртзавод. Старше его в городе нет ни одного предприятия.

Сюда осенью 1952 года и поступил недавний фронтовик, боевой командир, а в мирное время выпускник механического отделения Жердевского техникума Алексей Иванович Протасов. Бывшего гвардии лейтенанта, застенчиво скрывающего изуродованную руку в рукаве пиджака, оформлял тогда на работу начальник отдела кадров, подполковник в отставке, бывший артиллерист, "бог войны", значит, Евгений Тихонович Морозов, человек и вовсе без руки. Вчерашний гвардии лейтенант Алексей Протасов - от реактивной артиллерии, "катюш", а это совсем рядом с подполковником Евгением Морозовым на огневом Олимпе войны.

Могила ветерана к сорока дням (в номере от 6 апреля "Мичуринская правда" поместила традиционное в подобных случаях сообщение с портретом покойного) ещё не обрела завершения - мраморного памятника. Отходившая после зимнего оцепенения земля, принявшая старого солдата для вечного упокоения, готовилась к тому, чтобы ничто уже не беспокоило прах воина.

На пенсию Алексея Ивановича проводили в 1987 году - после 35 лет безупречного труда на благо ставшего родным предприятия. Как-то решил засесть за воспоминания о ратных делах. Может быть, по доброй традиции советских лет привлечения старых солдат Великой Отечественной к военно-патриотическому воспитанию подрастающего поколения. У завода была подшефная школа, средняя 8-я, всё на том же старинном Тамбовском тракте, где скоро уже как 200 лет (большой юбилей на носу) козловский предприимчивый помещик Сиверов, осушив трясину близ правого берега Лесного Воронежа, заложит винокуренное предприятие. Перед детьми ли выступать или для детей и внуков письменное свидетельство оставить о делах давно минувших боевых дней, уже не столь важно. Грустно: остались незавершёнными записки защитника Отечества, принимавшего самое непосредственное участие в одном из самых трагедийных и славных в мировой истории всех народов и войн - сражении за Ленинград. Разрозненные листки бумаги сведёт в единый текст вдова, верная спутница по жизни и работе - Клавдия Алексеевна Протасова.

Вот отрывки из рукописи ветерана.

"…Родина моя - село Бурнак Жердевского района Тамбовской области. Родился 6 марта 1923 года в семье крестьянина-середняка. В семье детей было пятеро - две сестры и три брата. Родители мои, Иван Никифорович Протасов и Евдокия Ивановна, были ровесниками, оба с 1887 года. Русские, православные. Отец имел образование три класса приходской школы. Мать неграмотная. С семилетнего возраста прислуживала в богатой семье.

Помнить стал сознательно с семи лет, с момента коллективизации. И как-то сразу пришло взросление. Из-за отказа вступления в колхоз родителей подвергли раскулачиванию и различным гонениям. Что можно было у нас взять - взяли. Дело шло к выселению из дома, и шли угрозы привлечения к суду. Отец в 1931 году вместе с сыновьями Иваном и Петром уезжает из села. Работает вместе с ними грузчиком в Ленинградском порту. В 1934-м заболевает и возвращается в село, где вместе с мамой вступает в колхоз. В 1944-м отец по доносам колхозного руководства был осуждён, статья 58-я. На 8 лет. И все их отсидел…

1941-й, война с фашистской Германией. В октябре из 10-го класса Бурнакской школы я был призван в ряды Советской Армии. Начались испытания на личную выдержку и зрелость. Колонна призывников с железнодорожной станции Токарёвка до станции Ртищево в дождь и непролазную грязь просёлочных дорог добиралась пешком. Затем эшелон и путь на восток. Месяц шли на Урал без продуктов питания, снабжали себя сами, чем и как могли. В основном - пшеницей с платформ проходящих составов.

Привезли нас под Свердловск в начале декабря, когда уже свирепствовала зима. Расположили в бревенчатых полуземлянках без обогревательных приборов, а в стенах щели… Наконец-то начинается отбор в разные войсковые части. Я был направлен в Свердловск на радиокурсы. В январе 42-го после ускоренного обучения оказываюсь в Москве, на распределительном пункте. Попадаю в только что сформированную часть реактивной артиллерии из установок М-13. Это "катюши". И вот я на Волховском фронте, радиотелефонист 28-го артминомётного полка 233-го дивизиона…

…В любую погоду, в любое время суток при обрыве провода надо идти отыскивать повреждение и восстанавливать связь. Весна: март, апрель 1942 года. Мы носим на плечах снаряды М-13 к установкам, находившимся в шести километрах от места расположения части. Вес снарядов - 45 килограммов. Хоть мы и приспособили лямки от переносных радиостанций, но за несколько носок оставались в буквальном смысле разутыми. Уж тут не до геройства, но зато какую радость и гордость испытывали, когда наши "катюши" в составе нескольких дивизионов давали залп по позициям врага. Какая звучала музыка от полёта снарядов и учинённого разгрома! Сердце грела мысль о том, что по врагу бьют наверняка и наши "катюши"…".

К январю 1943 года 322-й миномётно-артиллерийский полк 45-й гвардейской дивизии вёл отвлекающие боевые действия на подступах к городкам 8-й ГЭС, снабжавшей до блокады Ленинград питьевой водой с Ладожского озера. Взвод лейтенанта Протасова обеспечивал связь дивизионов "катюш" в районе села Марьино.

"…При выполнении боевого задания, - читаю строки воспоминаний ветерана, - я с бойцом столкнулся с группой из трёх немцев, просочившихся в район расположения наших пехотных частей. Теперь они оказались в окружении и стремились любой ценой вырваться к своим основным силам. Завязалась перестрелка. Нас забросали гранатами. Я был ранен в лопатку и локоть правой руки. Немцы требовали сдаться и идти с ними в дачный дом, расположенный рядом. Несмотря на всю сложность обстановки, отстреливаясь, мы сумели оторваться от них и выйти из боя. Мой товарищ не получил ни одной царапины. На нём была серая шинель, а я одет в белый командирский полушубок. Вот немцы и сосредоточили огонь на мне, пытаясь взять в плен. После ранения вторично (первый раз со своей боевой частью, следовавшей на новые позиции по плану операции "Искра") пришлось переправляться Дорогой жизни - через Ладожское озеро. Пройдя госпитали Ленинграда, Череповца, Кирова, направлен был командиром взвода в запасную стрелковую часть, что находилась в местечке Порошино Кировской области. В декабре 43-го приказом Уральского ВО меня демобилизуют и направят работать военным преподавателем в Чибизовскую среднюю школу Жердевского района нашей Тамбовской области…".

А это уже дом родной. Здесь от родителей он узнает подробности гибели старших братьев, встретивших войну грузчиками Ленинградского морского порта: Петра, бойца-добровольца Ленинградского ополчения - в одном из боёв на подступах к городу, Ивана - от голода в дни блокады. На глазах младшего сына, Алексея Протасова, отца арестовали в самом начале весенней страды 44-го…

Читаю сохранённую покойным копию автобиографии. В ней привычные для такого документа анкетные данные: член ВЛКСМ с 1946 года по 1952 годы, не судим, репрессиям со стороны Советской власти не подвергался, за границей сам и родственники не был, не проживают. О судьбе родителей поведал без утайки - как отца, жертву известных, сильно огорчивших Сталина перегибов, согнуть не удалось лагерями, и он, возвратясь после восьми лет неволи, продолжал крестьянствовать в колхозе до самой смерти в 1959 году. О братьях, погибших за Отечество. О жене Клавдии Алексеевне, выпускнице Ленинградского технологического института, работающей вместе с ним инженером-конструктором. Детях - дочери Ларисе, сыне Александре. Перечислил воинские награды: орден Красной Звезды (1946 год), медаль "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." (1947 год). Самая дорогая награда - медаль "За оборону Ленинграда" была от имени Верховного Совета СССР вручена (вместе с орденом Отечественной войны I степени) только в 1985 году. Столько разбирались в архивах, хотя в воинских документах всё было записано чёрным по белому.

Автобиография писалась для вступления в партию. В члены КПСС приняли в 1964 году, когда отца официально реабилитировали за отсутствием сколько-нибудь реально совершённого им преступления.
1970-й - назначение на должность главного механика завода. В 1987 году с общим 46-летним трудовым стажем Алексей Иванович ушёл на пенсию.

…И вот воинские почести над солдатской могилой в самом начале весны 2009 года. Цветы, венки на чёрной земле. От вдовы, детей, близких, соседей… И от бывшего его, протасовского, механического цеха завода…

…Я не был знаком с Алексеем Ивановичем Протасовым. Но к заводу, которому он отдал лучшие годы жизни, у меня свой особый интерес. И к людям его. Причём - с детства. Я родился в Заворонежской слободе, по сути своей, городской заречной окраине. Кажется, что и теперь, семьдесят лет спустя, доносится до меня всепроникающий тенор (паровозоремонтный - тот густо басил) спиртзаводского гудка. Это побудка заворонежцам, строившим его двести лет тому назад, во множестве работавшим на этом ближайшем к слободе (потом - селе) крупном предприятии.

Его называли "пеговским" - по имени почётного московского гражданина Пегова, купившего у козловского помещика Сиверова винокуренное дело. Осовременив его, он организовал в 1864 году "Торговый дом А.В. Пегов и наследники". После ряда последовательных, как того требовал технический прогресс, модернизаций дымил завод высокой своей трубой до начала Первой германской войны 1914 года, когда был введён в стране и действовал с краткими перерывами вплоть до 1925 года "сухой закон". В молодости там работал мой отец, Константин Гаврилович, и кто-то из его двух братьев. У нас в семье хранилась фотография: молодые заводские мужики в шлемах пожарных, среди них и отец. Это добровольная заводская пожарная дружина.

Сто лет спустя сперва цеховую, а потом и заводскую дружину, только не пожарных, а охраны общественного порядка, ДНД, станет возглавлять ветеран Великой Отечественной Алексей Иванович Протасов. Причём с начала организации и на протяжении двадцати лет.

Я уже упоминал имя товарища по оружию А.И. Протасова - Евгения Тихоновича Морозова. Начальник отдела кадров и секретарь партийной организации, он был моим родственником, мужем двоюродной сестры Антонины Ивановны, заворонежской учительницы. "Бог войны" расписывался на партбилете Протасова за уплаченные членские взносы. Его почерк в трудовой книжке гвардии капитана (очередные звания старшего лейтенанта и капитана присвоены уже в запасе) реактивной артиллерии, "катюш", где сплошь благодарности и поощрения… В последние дни апреля, перед светлым Христовым Воскресением я приехал на старое заворонежское кладбище поклониться праху своих родителей, деду и бабушке отца, покоящихся в одной могиле. В тесном некрополе, где между иными оградками пробраться можно только боком, я нашёл чёрного мрамора обелиск Евгению Тихоновичу. Он похоронен рядом со своей тёщей, моей тёткой, родной сестрой отца - Марией Гавриловной. Могила хорошо ухожена, видны следы недавнего заботливого посещения.

Так вот, меня потрясла гравированная эпитафия на памятнике своей суровой лаконичной эпичностью:

ЗАЩИТНИКУ ОТЕЧЕСТВА ОТ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ.

Признаться, я впервые встретил такое на кладбищах наших, гражданских и воинских. Время погребения - 1992 год, январь. Трагические чеченские события, наша армия, до того деморализованная Афганом, несёт неудачу за неудачей. Стародавняя российская кавказская земля разрушена и залита кровью. Казалось бы, до красивых ли, полных достоинства слов на солдатской могиле? А вот поди же…

Да, не вернёшься, наверное, к временам, когда стенды с фотографиями мёртвых и живых ещё спасителей Отечества в обязательном порядке заботливо оформлялись на каждом предприятии, в организации, учебном заведении. Когда на свежие могилы российских воинов возлагались венки от имени партийных комитетов, исполкомов, советов ветеранов войны, директоров предприятий, профсоюзных организаций. Разорваны связи, преданы забвению традиции? Но разве мы уже не в России, сбережённой дедами и отцами, живём? Что же тогда сегодняшние-то господа-товарищи в руководящих креслах, в кабинетах ("под Европу") заводов и фабрик, созданных трудом народа, вчерашними солдатами и офицерами? Веночек бы положили, тёплые слова произнесли… Ведь их так мало осталось, это - последние.

Гвардии капитан Алексей Иванович Протасов как раз был последним из ветеранов войны на своём предприятии. Больше в списке старинного козловско-мичуринского спиртзавода, по нынешнему - Федерального государственного унитарного предприятия Российской академии сельскохозяйственных наук, таковых нет.

Самым достойным в отдании последнего долга гвардии капитану Алексею Ивановичу Протасову проявило себя военное ведомство, Мичуринский военный комиссариат. Ему благодарны от всей души вдова, дети и внуки мужественного русского воина, а вместе с ними и все мы, его земляки-горожане, за всё сделанное, как надо, с умом и душой - от хлопот с памятником до залпа боевой славы и вечной памяти над могилой.

И потому, наверное, почудилась мне тогда, в апреле, на ещё не установленном военкоматом обелиске несколько иная, но всё же повторяющая ту, полную эпического величия и достоинства, что на деревенской могиле его товарища по оружию, эпитафия:

ЗАЩИТНИКУ ОТЕЧЕСТВА ОТ БЛАГОДАРНЫХ МИЧУРИНЦЕВ.