Война глазами ребёнка

Детство Антонины Фёдоровны Капраловой пришлось на военное лихолетье. Несмотря на юный возраст, она участвовала в работе, плоды которой способствовали приближению победы над сильным и коварным врагом. Мы встретились с Антониной Фёдоровной, отметившей недавно своё 82-летие, и попросили рассказать о тех далёких, самых трудных в её жизни годах. И вот что мы услышали.

Трудовая закалка на поле ржи

Родилась я 10 мая 1931 года в деревне Иван-Житово Хоботовского (ныне Первомайского) района в семье железнодорожника. Мой папа, Фёдор Иванович, работал на угольном складе во Второй Кочетовке. Училась сначала в начальной школе в своей деревне, с пятого класса – в селе Бригадирском, где перед самой войной построили новую школу. Когда началась Великая Отечественная, я училась в четвёртом классе. А с пятого класса, когда мне исполнилось десять лет, началась моя трудовая деятельность в колхозе. Школу было видно издалека. Если на ней утром вывешивался красный флаг, мы шли на занятия, если же белый, то работать в колхоз. Косили на поле рожь широкозахватными косами, вязали из неё снопы, укладывали их в скирды. И так они лежали в поле до зимы. А с наступлением морозов, когда малочисленная техника высвобождалась от выполнения полевых работ, приезжал трактор. Он привозил на поле молотилку, и весь наш класс подключался к этой работе. Я, как самая высокая, подавала снопы непосредственно в молотилку. Помню, руководивший работой бригадир, фронтовик без одной руки, говаривал мне: «Девчушка, не суй руку в молотилку - оторвёт». Этот совет мне очень пригодился. И так продолжалось четыре года, пока не закончила в 1946 году седьмой класс. Кстати, учиться в нём пришлось два года, так как сначала не сдала экзамен по русскому языку.

Непривычное соседство

Учиться в новой школе нам довелось недолго, так как через несколько месяцев после начала войны её переоборудовали под содержание немецких военнопленных. А мы продолжили учёбу в пристройках сельской церкви. Территорию школы огородили высоким забором. Зимой, когда мы шли на занятия, нередко видели, как оттуда вывозили на санях мёртвых немцев. Хоронили их в трёх больших ямах, выкопанных за огораживающим сельское кладбище рвом. Сейчас на этом месте можно видеть часовенку и вечно горящую лампаду. Летом, когда мы проходили мимо лагеря, в котором содержались военнопленные, немцы просили нас из-за изгороди: «Киндер, травки». Мы нарывали пучки травы и просовывали сквозь щели в изгороди. А в ответ слышали: «Данке». На самой огороженной территории травы совсем не осталось – съели.
Как-то и в лагере военнопленных, и среди местного населения приключилась эпидемия очень опасной болезни туляремии, переносчик которого грызуны. Кстати, мышей было очень много. Это особенно бросалось в глаза, когда мы молотили рожь. В скирдах они жили в несметных количествах. Нередко я ловила их за хвост. Не миновало заболевание и меня. Болела тяжело, долгое время лежала без сознания. Спас меня фельдшер, приехавший из Хоботова. Он привёз необходимые лекарства, и постепенно я пошла на поправку. Правда, долго ещё не работали руки и ноги. И ходить пришлось учиться снова.

Зеленая диета

Не только военнопленные питались тогда травой. Такой «витаминной диеты» придерживались и мы, дети войны. Зимой мы питались картошкой, выращенной на своих огородах. А летом наш основной рацион составляли различные травы, благо луга тогда были богаты ими. Собирали щавель, анис, горлюпа, другие травы. Если была соль, макали в неё траву и ели. Ещё в школе нам давали ежедневно по 50 граммов чёрного хлеба и по одной чайной ложке сахарного песка. А когда в 1944 году родилась моя младшая сестра Зоя, я носила свой школьный паёк маме. Как я уже упоминала выше, мой отец работал на угольном складе во Второй Кочетовке. Он занимался погрузкой угля в тендеры паровозов, перевозивших составы на фронт. Ему выдавали по 700 граммов хлеба в день. Он не съедал всё, приносил часть домой. От такого питания папа был худой, как палка.

Под вой фашистских самолетов

Фашистские самолёты пролетали над нами бомбить станцию Кочетовку строго по расписанию: в 11 часов ночи и 11 часов утра, то есть через каждые 12 часов. Однажды, не донеся смертоносный груз до Кочетовки, фашист сбросил бомбу возле железной дороги, напротив нашей деревни. Прибыли сапёры, чтобы обезвредить её. Помню, наш учитель Григорий Сергеевич заставил нас в целях безопасности спрятаться в коридоре школы. Сапёры взорвали бомбу. Взрыв был такой силы, что пол под ногами ходил ходуном, и нас кидало из стороны в сторону. Несмотря на то, что от места взрыва до здания школы был почти километр, осколки от бомбы долетали до нас. И мне ребята дали потрогать ещё горячий смертоносный кусок металла с неровными краями. Кстати, когда фашистские самолёты пролетали над деревней, жители надевали на себя всю имевшуюся одежду, чтобы в случае попадания бомбы в дом спасти её, выбегали из домов и прятались кто где мог. Однажды ночью мы наблюдали, как немцы «повесили» на парашютах над Кочетовкой осветительные бомбы. После этого всю ночь с той стороны раздавалась канонада, как будто там шёл ожесточённый бой.
Утром моя мама Мария Григорьевна послала меня в Кочетовку проведать отца. До платформы 395-й километр доехала на рабочем поезде, а дальше до Третьей Кочетовки шла пешком. Там увидела страшную картину. На станции много железнодорожных путей. На центральных стояли эшелоны с эвакуированными гражданами, на крайних – воинские эшелоны и товарный состав с лошадьми. Всё это попало под бомбёжку. От попадания бомб детонировали снаряды в воинских эшелонах, их разрывы мы и слышали всю ночь. Видимо, к тому времени, когда я пришла на станцию, погибших и раненых людей уже убрали с территории станции. А вот обгоревшие трупы лошадей, у которых полопались животы, увидеть довелось. А ещё искорёженные вагоны на путях. Запечатлев в памяти эту ужасную картину, отправилась дальше, на Вторую Кочетовку, где находился угольный склад. Нагибаясь над каждой вагонеткой, на которых перевозился уголь со склада на эстакаду для загрузки в тендеры паровозов, спрашивала: «Дяденька, вы не мой папа?». После нескольких безуспешных попыток наконец услышала знакомый голос: «Да, это я, дочка». Я принесла котелок с варевом, приготовленным мамой. Отец тут же крикнул: «Ребята, все сюда!». Вооружившись ложками, рабочие быстро опорожнили котелок. Обратный путь был ещё более долгий. Домой попала только вечером.
В одну из бомбёжек бомба угодила в вагон, в котором ехала семья. Глава семейства очнулся в грядке на чьём-то огороде на большом расстоянии от места взрыва. Потом он долго искал свою семью. Но тщетно. Ещё помню такой случай, когда было действительно очень страшно. Пилот самолёта, летевшего на Кочетовку, увидел нас, развернулся и принялся стрелять по нам из пулемёта. Я тогда спряталась под крыльцо одного дома. Думали, самолёт улетел и вышли из укрытия, чтобы продолжить путь в школу. Но немец вернулся и снова обстрелял нас. К счастью, ни в кого не попал.
На станции Кочетовка был склад неприкосновенного запаса зерна. Немцы разбомбили его, и в возникшем пожаре погибло большое количество зерна. Работникам железной дороги выдали карточки, по которым можно было набрать небольшое количество зерна для себя. Помню, мы с папой долго копались на пепелище, чтобы собрать немного зерна. Потом мама напекла блинов, и у нас был праздник.
В мае 45-го через нашу деревню проезжали на конях военные. От них мы узнали, что война закончилась. В 1944 году пленных немцев куда-то увезли. Школу вымыли, продезинфицировали, и я училась в ней ещё два года. Закончив семилетку, поступила на работу на железную дорогу. Выращивала саженцы берёз для посадки вдоль железной дороги. Работала так довольно долго. В те годы вышла замуж за фронтовика, соседа по деревне Михаила Никитовича Капралова.

P.S. Вот уже более 50 лет Антонина Фёдоровна живёт в Мичуринске. Много лет до ухода на заслуженный отдых работала в железнодорожном орсе (был такой ОРС НОД-5). Воспитала достойными людьми двух дочерей. За труд во имя Победы в годы Великой Отечественной войны получила удостоверение труженицы тыла, награждена медалью «Ветеран труда СССР», несколькими юбилейными медалями. Вот такая судьба у этого скромного человека и труженика, представителя поколения детей войны.