Победа человека

В наследство от бати не досталось мне ни миллионов, ни особняков, ни автомобиля и дачи... Из родительского дома увёз я лишь старую его картонную папочку, знаете, такую, со строгой надписью на титульной стороне «ДЕЛО» и металлическими пристёжками посередине, каких уже... хотел сказать, и не увидишь... Но нет, наверное, где-то и у кого-то из числа таких же любителей архивов они сохранились. Множество любопытных документов хранит эта папочка. Хрупкие загсовские свидетельства, датированные 1920-ми годами, о заключении брака отца и мамы, в котором они благополучно встретили свою и полувековую, и последующие юбилейные свадьбы... Вырезки из газет советской поры о съездах КПСС, о суде над Берией, почётные грамоты за долголетний и безупречный труд, дневниковые записи. Вот они-то больше всего иного и привлекли моё писательское внимание.

В июле 1941 года отцу пришла повестка из военкомата, и он, в свои тогдашние 40 лет (1901 года рождения!), помня строгую записку мамы перед её отправкой в эвакуацию со старшими моими сестрой и братом: «Сеня! Ключ от квартиры спрячь под порогом, самовар спрячь в сарае», прибыл на призывной пункт. И был поначалу определён в состав аварийно-восстановительного поезда рядовым бойцом, в обязанности которого входило бдительно следить и немедленно докладывать по команде, сколько и каких вражеских самолётов пролетело бомбить Харьков. Потом, когда фашистские бомбы посыпались уже рядом с пожарной каланчой, где располагался красноармейский НП - наблюдательный пункт, а разведка доложила точно о приближении к городу Сумы самоходок со свастикой на борту, последовал приказ отступать. Изложение тех эпизодов я, тогда школьник-третьеклассник, помню до сих пор и без отцовской папочки. Бывшие фронтовики, чаще всего лично не знавшие друг друга, но быстро знакомившиеся и легко отличавшие «своих» в атмосфере хмельного братства, встречались по субботам в городской бане. И после тщательной помывки, долгого лежания на верхней полке в парной с кряхтением от дубовых веничков, после обязательной помощи искалеченным инвалидам: «Браток, помоги!» (и я, по велению отца, тоже тёр им жёсткой рогожной мочалкой спины), после неспешного одевания и душевного принятия взрослыми в задымлённом буфете обязательных «ста грамм» (детям - ситро) начиналось выяснение отношений. «Мы наступали, - кричал распаренный мужик в «сталинской» зелёной фуражке. - И дошли до Кёнигсберга!» - «А мы отступали, - надрывался отец. - Я шесть винтовок тащил на себе, дезертиры их покидали. А ты знаешь, что такое бомбёжка на переправе? Вот, погляди!»
И я, пацан, холодел от ужаса, зная, что последует за этими словами... «Папа, пожалуйста, не надо!», «Пап, ну я тебя прошу», «Папа! Я маме всё расскажу!». Какие там сыновние увещевания! В такой момент отца не могла бы остановить и вражеская самоходка... Задрав штанину брюк, одним рывком освободив тесёмки на выстиранных, выглаженных мамой хлопчатобумажных подштанниках, батя, к концу войны командир взвода артиллерийской разведки, предъявлял таким же, как он, браткам-фронтовикам, «вещественное доказательство»: изувеченную, искалеченную, укороченную стальным осколком левую ногу. Фактическое свидетельство пребывания под бомбёжкой где-то в районе Купянска.
Он терпеть не мог, когда видел на экране кино или телевизора в фильмах о войне прилизанных, причёсанных, в кокетливо сбитых набекрень пилотках и щегольских полусапожках напомаженных «медсестёр» или радисток с распущенными локонами... Ведь в ту, особо памятную для него, впервые испытанную бомбёжку, если быть абсолютно верным ПРАВДЕ, такие вот юные медсестрички, вчерашние школьницы и студентки, с криками «Мама, мамочка!» стремглав летели прятаться в ближний лесок или овражек, солдаты плюхались и без команды «Ложись!» там, где стояли, будь то грязная вонючая лужа или болотная жижа, и каждый молился в глубине души «Господи, помоги!». Да что говорить. Помните вещие слова фронтовички-медсестры, великолепной поэтессы Юлии Друниной: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне»... Лучше не скажешь.
Но вернёмся к архивной папочке. Среди множества бумаг разного свойства и назначения я наткнулся на полуистлевшую от времени, но бережно сохранённую отцом вырезку из армейской газеты за подписью Ильи Эренбурга «Победа человека». Как подсчитали уже в мирное время исследователи творчества большого писателя, свыше 1500 публицистических статей написал с различных фронтов в «роковые сороковые» Илья Григорьевич. Его пронизывающие до глубины души репортажи печатали не только наши «Правда», «Красная звезда», «Труд», но и газеты Запада, включая США, Великобританию, Францию, передавали радиостанции многих стран и континентов. А у бойцов Красной Армии существовал негласный уговор: на самокрутки годятся любые газеты, кроме тех, где напечатана статья Эренбурга. Популярность сродни Симоновской! (С которым, кстати, они, оба - фронтовые корреспонденты, были достаточно дружны).
Я читал эту выцветшую, порыжелую газету от 16 мая 1945 года - заключительную его, ПОБЕДНУЮ! статью - и словно слышал из катакомб времени приглушённый характерный голос Ильи Эренбурга...
«Сквозь слёзы счастья израненная земля улыбается весне. Улыбается человек. Он был на краю гибели. Не будем преуменьшать пережитую опасность: враг был очень силён, ожесточённо сражался и сдался он только тогда, когда не мог не сдаться. Если мы победили такого врага, если прошли от Волги до Эльбы, то не потому, что нам было легко идти. Нет, мы прошли потому, что правда сильнее лжи...
Я не хочу преуменьшать роли наших доблестных союзников, они по праву заняли своё место за столом победителей...
Начинается новый день мира. Нелёгким он будет. Слишком много пережито. Могилы зарастут травой, но в сердцах останется зияние: не забыть погибших... И всё же какое это радостное утро. Ведь спасено главное: право дышать не по фашистской указке, право не склонять голову перед «высшей расой», право быть человеком; спасено кровью, потом, отвагой советского народа. Отгремел последний выстрел. В непривычной тишине можно услышать, как летит жаворонок, как дышит ребёнок и сквозь слёзы улыбается земля - победе Человека»...
Уже через четыре месяца нам встречать 70-летие ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ! Ни о чём ином, кроме как об этом, и думать не хочется. Помните, у Высоцкого: «Наши мёртвые нас не оставят в беде, наши павшие, как часовые»... Мороз по коже от этих слов. И вновь подступают беспокойные полуночные мысли: достоин ли ты оказался отцовской надежды и доверия? Оправдываешь ли звание сына фронтовика? И ещё: какими в это ожесточённое непростое время (хотя когда оно было простое?) растить всем нам своих сыновей, дочерей, внуков: с железными локтями, способными оттолкнуть ближнего, или с добрым, мягким сердцем, готовым к участию, состраданию, восприятию чужой боли, как своей? Об этом думалось в конце уходящего года, об этом неминуемо будем думать в новом году...
Нет, пусть всё-таки в каждом человеке побеждает человеческое! За это боролись и полегли в земле сырой солдаты поколения победителей. Они передали нам знамя Победы, завещая потомкам поднимать его всё выше и выше. И прежде всего - во имя победы Человека! Необязательно - назло «надменному соседу». Просто утверждая правду, чистоту, справедливость на этой Земле, лучше которой нет ничего на свете!