Способность слышать

Для маленьких детей даже не очень тяжёлая ангина становится настоящим испытанием, что говорить о заболеваниях, в серьёзности которых никто не сомневается. Такая болезнь приключилась и с Настей Поповой.

До двух лет всё было очень хорошо. То есть обыкновенно, но потом казалось, что именно очень хорошо. Жили-были в Мичуринске папа, мама и двое их детей: сын Ростислав и дочка Настя. Cыну четыре, Насте два. Он уже «почти взрослый», а у неё возраст беспокойный, когда про всё надо спросить и везде залезть. Но когда Настя переболела менингитом, от былой шустрости не осталось и следа.
- Даже ходить ей пришлось учиться заново, - вспоминает Олеся Николаевна, мама Насти.
И ещё вроде бы стала девочка какой-то невнимательной: зовут её - она не всегда и не сразу отзывается, иной раз даже имя своё «забывает». Оказалось, что перенесённое заболевание дало осложнение, и Настя стала терять слух.
Родителям, а прежде всего Настиной маме, которая для того, чтоб заниматься лечением дочери, была вынуждена уйти с работы, пришлось вместе с дочерью пройти все этапы лечения: от местного сурдолога до клиник федерального уровня. Когда Настя первый раз оказалась в Москве на обследовании, у неё одно ухо уже не слышало почти ничего (это IV степень потери слуха), на другом - III степень. Ей подобрали слуховой аппарат, но слух она всё равно теряла. В каком-то смысле в этой неуклонной потере даже крылась определённая надежда: операцию, в ходе которой вставляется имплант, позволяющий вернуть слух, делают только при IV степени потери слуха и полной глухоте.
Но ждать нужного момента требовалось очень внимательно. Из-за менингита в улитке внутреннего уха происходят процессы, ведущие к тому, что внутри улитки изменяется соединительная ткань. Проще говоря, улитка «зарастает». И если она зарастёт окончательно, то операция станет невозможной, а зарастает она довольно быстро, счёт времени может идти даже на недели...
Подобного рода операции, относящиеся к высокотехнологичной медицинской помощи, делают по квотам. Вот и Поповым сказали, что им нужно дожидаться квоты на лечение в Санкт-Петербурге, потому что по этому профилю Тамбов «прикреплён» к нему. А обследование, проведённое в Москве, показывало, что с операцией надо очень торопиться.
- В Санкт-Петербурге, где нам должны были делать операцию, все ожидающие находились в одной очереди. В «общей очереди» у Насти практически не было шансов успеть на операцию, - вспоминает её мама тогдашние переживания.
А в Москве, в российском центре аудиологии и слухопротезирования, очередей было две: обычная и срочная. Поповы, можно сказать, чудом, а ещё собственным упорством, сумели отправиться на лечение в Москву. Операцию сделали примерно через месяц, поставили и настроили имплант.
Нельзя сказать, что прямо тут же мир изменился, и наступило сплошное счастье. Но слышать она всё-таки стала. А через год стал заметен и настоящий прогресс.
- Настя стала слышать шёпот с двух метров, - говорит об одном из важнейших достижений мама.
Надо ли говорить, что Настя в семье была всеобщей любимицей. К тому же к ней нередко относились снисходительно, жалея ребёнка, перенёсшего тяжёлую болезнь. Сама Настя, правда, росла не столько «центром вселенной», сколько самостоятельной и самодостаточной, тем более что брат Ростислав одновременно и опекал её, и относился к ней, как к нормальному товарищу по играм.
- У них даже какой-то свой язык выработался, они понимали друг друга отлично, - вспоминает мама.
«Свой язык» нужен был не для игры, а потому, что глухота почти всегда влечёт за собой и немоту. Вот и Настя до пяти с половиной лет, когда ей поставили имплант, практически не говорила. Родители очень волновались, восстановится ли речь, ведь именно это оказывается самой сложной задачей.
Говорить заново Настя училась так, как учатся малыши: первыми словами снова были «мама», «папа», «баба»... Но всё равно было трудно, и она даже избегала говорить.
В детском саду она предпочитала занятия с буквами, цифрами, рисунками - в общем, всё то, где говорить не надо. Сад-то был обыкновенный, других в Мичуринске нет. О том, как Настю в садик устраивали, - история отдельная. Едва узнав, что у ребёнка имплант, заведующие и воспитатели от такой воспитанницы отказывались: а вдруг с дорогим аппаратиком что-то случится. Но всё-таки нашёлся садик, куда Настю взяли, и она с удовольствием готовилась к школе. Было ясно, что к учёбе она готова на все сто процентов, но в той части, где не требовалось говорить. Значит, надо было искать школу, где смогут принять такую необычную ученицу.
- Об учёбе за пределами Мичуринска, то есть в специальных интернатах в Красненьком или в Рассказово, думать было страшно, - рассказывает Олеся Николаевна. - Настя была очень слабенькой, маленькой, у неё слабый иммунитет.
В общем, надо было искать школу поближе к дому. Нельзя сказать, что вопрос этот возник перед Поповыми внезапно. Обдумывая заранее, они решили попроситься в класс к учительнице, которая учила Ростислава. Он как раз заканчивал четвёртый класс, когда Насте нужно было идти в первый. Родителей заботили не потенциальные успехи и достижения дочери, а то, чтобы она могла общаться со сверстниками, вести хотя бы приблизительно такую же жизнь, как они, и социализироваться. Кстати, именно поэтому уже с семи лет мама, отправляясь с классом сына на экскурсии, праздники, всегда брала с собой Настю. Людмила Анатольевна Кожемяко, так звали учительницу, выслушала родителей и согласилась взять девочку в свой класс, хотя и понимала, что могут возникнуть проблемы. Так в восемь лет Настя Попова стала ученицей мичуринской гимназии.
В классе, среди сверстников, Настя стала делать заметные успехи. Она начала правильно называть все буквы алфавита, хорошо считала, складывала слоги. К тому же благодаря поездкам с классом Ростислава у Насти было немало знакомых среди ребят постарше, и в целом в школе ей понравилось.
- Я боялась, что кто-нибудь будет её дразнить, обижать из-за глухоты, - говорит Олеся Николаевна, - но ничего такого не было.
Первый класс прошёл, можно сказать, замечательно. Настя стала хорошо считать, наметился прогресс в речи, но слышать и понимать так же быстро, как «обыкновенные» дети она, конечно, не могла. И это стало проявляться во втором классе. Настя понимала, что не успевает за классом, начала замыкаться в себе - выбора не оставалось, надо было определяться в специальную школу.
- Выбирая между школой в Красненьком и в Рассказово, мы остановились на рассказовской школе, она считается более «говорящей». К тому же там, как оказалось, учится знакомый мальчик с таким же диагнозом, как у Насти. Конечно, съездили посмотреть - нам всё очень понравилось, - вспоминает О. Попова.
Казалось бы, самый трудный этап пройден: принято решение, что Настя будет учиться в интернате. Но принять решение - это ещё полдела. Суметь ему следовать тоже непросто.
На врачебной комиссии врачи заявили: «Не слышит ваша девочка, поезжайте в Красненькое!».
- А кто-то подумал о том, что ей всего девять лет? Перед ней комиссия, которой она должна показывать свои тетрадки, а в это время её кто-то окликает сзади. Она не обернулась - и вот поэтому «не слышит», - до сих пор горячится мама. - Дело было в три часа дня. А мы с утра уже двух врачей обошли. Ребёнок усталый, растерянный, испуганный - и вот так в одно мгновение комиссия и принимает решение.
Добиваться своего О. Попова отправилась к председателю областной Думы Александру Никитину.
- За кого голосовали, к тому и пошли, - говорит О. Попова. - Александр Валерьевич отнёсся к нашей просьбе не формально, за неделю вопрос был решён.
С января Настя стала учиться в рассказовской школе-интернате, и ни она, ни родители не пожалели об этом ни разу.
- В классе всего семь-восемь человек, учитель успевает спросить каждого, добиться, чтобы он сказал, что требуется. Учителя молодые, видно, что они очень хотят достичь результата в работе, поэтому и с детьми занимаются с полной отдачей, на стенах в классе таблицы: буквы, слоги, таблица умножения - всё то, что и в обычной школе не всегда увидишь. Педагоги стремятся найти у детей таланты - и они в самом деле находятся, - рада Олеся Николаевна.
Настя, как оказалось, не только неплохо учится, но и очень любит рисовать, и у неё это получается. Ну а танцами она занималась ещё до школы, поэтому здесь посещает танцевальный кружок.
Родителям тоже приходится учиться вместе с детьми - прежде всего дактилю, языку жестов. Учеников школы учат говорить голосом и жестами одновременно, но иногда, и Олеся Николаевна с Настей этим уже не раз пользовались, дактиль может оказаться особым «тайным языком», на котором они могут при посторонних обсуждать самые личные темы.
Но одну личную тему Олесе Николаевне пришлось опять обсуждать с депутатом.
В этом году пришло время замены импланта - это надо делать раз в пять лет. Современная техника такова, что заставить её служить подольше невозможно. Подав необходимые документы, Олеся Николаевна узнала, что получение именно такого импланта, какой нужен для установленного аппарата, ей никто не обещает.
- Мне сказали так: кто торги выиграет, какие аппараты область закупит - то и будете носить! - вспоминает она.
Можно представить, как разволновалась мама девочки.
- Тут опять нам помог председатель областной Думы. Александр Валерьевич Никитин нас не забыл и искренне хотел помочь Настеньке. Сразу после его вмешательства механизм органов соцзащиты закрутился быстро-быстро, - рассказывает мама.
Когда в Москве поставили новый имплант, у Насти, вспоминает мама, глаза были круглые от удивления - так много нового она стала слышать. Старый-то уже многие звуки не передавал адекватно. Настя стала похожа на ребёнка, который только что научился читать и читает всё. Она слушала и повторяла объявления в метро, в зоопарке сообщала, что обезьяны кричат, а слоны трубят - мир открылся ей во всём звучащем разнообразии. Мы и не представляем, что бывает иначе, а Настя, наверное, не представляла, что может быть вот так. Но, как положено детям, она быстро привыкает к хорошему, точнее, к нормальному. И теперь мама радуется, а она не придаёт значения такому достижению, как услышанный стук в окно.
- Она смотрела мультики, а в это время в соседней комнате ребятишки постучали в окно, звали гулять, - рассказывает мама. - И она всё услышала!
Лето, вернее, ту его часть, что остаётся от поездок на лечение, Настя проводит, как самый обыкновенный ребёнок: с друзьями гуляет, играет, немного занимается, чтобы не забыть пройденный материал. Правда, в отличие от многих, она очень хочет, чтобы поскорее начались занятия. Но, в общем, в этом нет ничего особенного. И это очень хорошо, когда можно жить обыкновенной жизнью, в которой нет ничего особенного, которая не слишком разнится с жизнью других людей.