Верный христианин и доблестный воин

В 60-е годы дедушка лечился в госпитале на станции Хоботово. Мне тогда было пять лет. Мы с мамой навещали его и в госпитале, и в деревне. Хорошо помню, что в доме была очень большая икона и всегда горела лампада, от которой образ казался тёмным. Это была икона Спасителя. Дедушка Трофим молился просто и легко: перед едой, после трапезы, перед сном и при выходе из дома. Эти его движения я воспринимала как само собой разумеющееся. Он не учил и не заставлял меня, но сам молился много. От него исходила доброта. Любил рассказывать библейские истории. Откуда он их знал, когда читал, не знаю. Может, ночью, когда я спала. Ведь была у него очень старая книга, но я тогда ещё и читать-то не умела.
Дедушка умел читать только печатные буквы, то есть был малограмотным. А когда я пошла в школу и научилась писать, просил переписать ему истрепавшиеся листочки с молитвами. Я садилась на лавку и на подоконнике (а он был большой, светлый от солнца), переписывала химическим карандашом. А в это время дедушка Трушака (так звала его бабушка Аксинья) рассказывал про воды Иордана. В школе мы узнавали только про октябрят, пионеров, комсомол, партию. Мне кажется, он всё понимал об этой антирелигиозной пропаганде.
Дедушка много молился, соблюдал посты, не любил посещать врачей, а чай пил только из трав, которые собирал на косогорах Татарского вала, на лугу. Надо сказать, что дом его стоял на окраине села. Дальше шёл большой луг, река. Он был глубоко верующим человеком. Я никогда не слышала, чтобы он говорил громко или ругался. Умел петь и много знал религиозных песнопений. Старушки любили его слушать, а он пел и плакал. К ним в дом приходили странницы и оставались ночевать. Они с бабушкой их принимали, кормили и беседовали, задавали вопросы. Видно, знали друг друга. Странницы ходили из одного места в другое. Помню, как бабушка спросила: «А сейчас куда пойдёте? На Крюковку?». Думаю, что это были люди из разрушенных монастырей.
По возможности дедушка в выходные дни приезжал в Мичуринск из села Хмелевое в церковь «Всех скорбящих Радость» и на костылях стоял и молился в конце храма в правом углу. Будучи инвалидом, он много трудился. Занимался пчеловодством (имел пасеку), валял валенки, любил охоту и рыболовство, собирал грибы. Бережно относился к природе. Не разрешал рвать цветы, говоря: «Это для пчёлок».
Он вырастил очень большой сад: яблони, сливы, смородина, малина. Был очень добрым человеком. Любому незнакомому мог отдать последнюю еду. После смерти жены Ксении Матвеевны Свиридовой жил один, но всегда вёл хозяйство: корова, куры.
Спал он на русской печке. В конце своей жизни увидел сон. К нему приходил, как он сказал, архангел Гавриил и назвал время его смерти. Действительно, через год дедушка простудился, а под Новый год, 31 декабря 1989 года, искупался в бане, сел за стол, прислонился к стене, закрыл глаза и преставился. Что удивительно, дедушка лежал в гробу, словно живой, и лицо его сияло, а щёки были чуть розовые.
Его имя занесено в книгу Тамбовской области «Вернулись с победой» о воинах-земляках, вернувшихся с фронтов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов и прибывших на постоянное место жительства в Тамбовскую область (Тамбов, 2006 г., с. 294). Дедушка Трофим всю свою жизнь прожил с Богом в сердце и оставил эту веру нам, своим внукам и правнукам. Вечная память!